Высказывание президента Касым-Жомарта Токаева «В практическом плане преподавание точных наук в вузах можно оставить на русском языке» вызвало большую дискуссию в социальных сетях. Если приоткрыть лингвистическую «кухню» казахского языка в научной сфере, то выявляется не решенная до сих пор проблема национальной терминологии.
Специалистов пока нет
Здесь приводятся разные точки зрения пользователей Facebook. Вот одна точка зрения: «Прочла слова Токаева, что точным наукам нужно обучать на русском? С чего это вдруг? В КазГУ у нас на физфаке на потоке было 5 групп: две на казахском, две на русском и одна – спецотделение, это физика с английским. Так, на казахском отделении все разделы физики, матанализ, дифференциальные уравнения, аналитическую геометрию, матфизику – все вели на казахском языке. Книг и пособий было достаточно. Было много выпускников РФМШ, но и обычных школ из других городов и аулов. Почему спустя 40 лет Токаев думает, что точным наукам нужно обучать на русском?»
Вот ответ на этот вопрос: «Не знаю, как в КазГУ, но в Политехе, АЭИ и других технических вузах специализированной литературы на казахском языке в 80-е годы просто не было. Вообще. Да и не могло быть. Просто отсутствовала терминология, которая была ключевым вопросом в радиотехнике и связи. Ну не занимались казахи до СССР радиотехникой, ЭВЦ, автоматикой и телекоммуникациями. Увы. Затем, уже даже не в 90-ые, а в середине 2000-х были попытки как-то адаптировать современную техническую литературу к казахскому языку. Это было ужасно. В Казахтелекоме (в каждом подразделении) сидели целые отделы переводчиков (я подозреваю, что они так и сидят), которые переводили всю внешнюю (!) переписку на казахский с применением чудовищных с точки зрения здравого смысла переводов (и Ғаламтор – не самый яркий тому пример). В общем, ни к чему это не привело. Все равно, в связи и IT используется английская и отчасти русская (много заимствований из английского) терминология. В общем, вся эта суета мне кажется бессмысленной и бессмысленно затратной».
А вот оценка и терминологии в медицинской сфере: «Есть у меня друг. Детский хирург высшей категории. 35 лет стажа. Владеет свободно казахским. Так вот, с его слов: на казахском языке просто нет названий множества органов. При ежедневной планерке заставляли читать отчеты на казахском. При этом все понимают, что этих частей кишечника на казахском просто нет. Ну не занимались казахи до СССР хирургией. И по латыни тоже запрещают. Вот когда у меня город или район окажется без связи, это ерунда. Рано или поздно найдется грамотный инженер. А вот если пациенту отрежут что-то здоровое вместо больного просто из-за того, что по-казахски оно звучит по иному, нежели по латыни (как принято во всем мире), кто будет виноват? Хирург, лингвист или политик, который запретил названия на латыни?!»
«Гидродинамика, сопромат, металловедение или коллоидная химия и т.д. – лучше на английском или русском языке. Специалистов пока нет».
Надо признать, что проблема терминов идет с советских времен и до сих пор не решена. К сожалению, у нас почти традиция – пока президент не скажет, проблема не поднимается и не решается на должном уровне. Достаточно сказать, что за годы независимости не разработана даже научная концепция языковой реформы, не выделяется финансирование на основную проблему казахского языка: создание национальной терминологии, пересмотр советских принципов заимствования в казахском языке и создание казахских вариантов вместо заимствований из русского языка (русских слов) и т.д.
За годы независимости было введено лишь считанное количество новых слов.
Достаточно просмотреть, к примеру, орфографический словарь казахского языка на буквы «в», «ё», «ф», «ц», «ч», «щ», «э», «ю», «я» – все слова в русской орфографии! На буквы «г», «б», «д», «и», «к», «л», «п», «р», «х» – внушительное количество русских слов, порой около половины! Эти слова заметно «подтачивают» язык.
Или откройте казахско-русские словари: трюк – трюк, туфли – туфли, тушь – тушь, щётка – щётка, юбка – юбка и т.д. Непонятно, перевод с какого языка на какой – с русского на русский?!
Преподавание точных наук в вузах – на русском языке?
В очень сложный период для страны, да и для всего мира, Касым-Жомарт Токаев дал большое интервью республиканской газете «Ана тiлi» «Қасым-Жомарт Тоқаев, Қазақстан Республикасының Президенті: «Қазақ халқының тағдыры тарих таразысында тұр» («Касым-Жомарт Токаев: Судьба казахского народа находится на весах истории»).
Темы для обсуждения были различные – это не только пандемия коронавируса, но и суверенитет Казахстана в рамках ЕАЭС, человек труда, голос интеллигенции и др. «Время тоев уходит. Наступает время разума, науки, знаний, труда» – таков основной лейтмотив интервью.
Особое внимание Касым-Жомарт Токаев уделил языковой ситуации в стране.
В интервью президента прозвучала и проблема неразвитости терминов в казахском языке, из-за чего преподавание точных наук в вузах можно оставить на русском языке: «Укрепляя позиции казахского языка, не следует ущемлять статус русского языка. Как я сказал выше, язык – это большая политика, поэтому поспешность и шапкозакидательство могут нанести ущерб нашей государственности. В практическом плане преподавание точных наук в вузах можно оставить на русском языке. Здесь для нас полезен опыт Малайзии, где вначале решили отказаться от английского языка, но затем восстановили его статус в вузах и как средство дипломатических коммуникаций. Наше подрастающее поколение наряду с казахским должно свободно владеть и русским языком». (Здесь и далее из перевода МИА «Казинформ».)
Как-то в одной статье я предложил закрепить за русским языком статус языка науки, но в комментариях читатели обвинили меня в выступлении против казахского языка. Однако мало кто хочет признаться в отсутствии или неразвитости национальной терминологии.
К примеру, как читаются лекции в Академии гражданской авиации в казахских отделениях? Термины, основные определения в авиационной сфере на русском языке, поэтому лекции читаются на русском, чтобы будущие пилоты правильно ориентировались при взлете, в воздухе и при посадке, а механики разбирались в запчастях самолетов.
Оказалось, до сих пор нет авиационной терминологии на казахском языке. И такая ситуация во многих технических вузах, где лекции читают на казахском и русском языках, но термины – на русском.
В медицине перевели часть терминов, часто неудачно, вроде хирург – оташы (костоправ), отменили латынь, занятия на казахском, в итоге – знания медиков низкого качества.
Лингвисты признают, что адаптация узкоспециальных терминов – это дело казахскоязычных специалистов определенных отраслей, а языковеды лишь уточняют, «узаконивают» вводимые термины.
В каждой отрасли должны быть компетентные казахскоязычные специалисты, которые должны разработать отраслевые термины не на общественных началах, а с оплатой труда. Лишь после этого термины изучаются лингвистами и выпускаются словари.
Раньше Терминологическая комиссия работала на общественных началах и собиралась раз в 2-3 месяца. А сейчас, оказывается, у нас не работают группы специалистов по отраслевым терминам – нет организации их работы и финансирования. То есть нет работы по терминологии.
В ХХI веке без терминологии язык не развивается – это аксиома, которая действует во всех языках. У нас же без ее решения хотят менять графику.
Возможно, пришло время пересмотреть механизм финансирования в языковой сфере и ее структуру – надо выделять деньги для работы Терминологической комиссии. И для решения основной проблемы казахского языка необходимо открытие Института терминов или Института социальной лингвистики, чтобы создать национальную терминологию, пересмотреть советские принципы заимствования в казахском языке и создать казахские варианты вместо заимствований из русского языка (русских слов) и т.д.
Как сказал президент Касым-Жомарт Токаев: «Нужно действовать умно, с полным пониманием исторической ответственности. Только цивилизованным путем мы сможем превратить казахский язык в язык науки».
Опасность поспешной латинизации – в нарушении последовательности языкового развития: сначала надо адаптировать так называемые заимствования из русского языка (на деле – русские слова) к лексической системе казахского языка, на основе которых надо уточнить фонетическую, фонемную основу языка и, соответственно, количество букв.
Особняком стоят многочисленные международные термины. Для работы с ними необходимо длительное время. Это касается и других «трудных» слов: для них можно подбирать адекватные переводы. Но для этого необходимо определиться с финансированием этой работы.
Лишь после этого при необходимости проводить латинизацию, а не наоборот. В самом деле, как вводить латиницу без учета международной терминологии в казахском языке, которая не развита?!
Надо учитывать опыт соседей
Даже при переходе на латиницу наши лингвисты на должном уровне не изучили опыт соседнего Узбекистана и без научного обоснования ввели «каракалпакский» вариант латиницы с акутом. В итоге 21 октября 2019 года президент Касым-Жомарт Токаев поручил усовершенствовать алфавит! Казалось бы, появилась возможность для лингвистов, специалистов, общества критически осмыслить процесс латинизации в Казахстане и не повторять свои и чужие ошибки и поднять основную проблему казахского языка. Но нет этого – ждут указаний президента?!
И вот об учете опыта соседей перехода на латиницу сказал президент Касым-Жомарт Токаев в интервью российской газете «Комсомольская правда» (03.06.2020): «Модернизация казахского алфавита продиктована желанием расширить коммуникационные возможности казахского языка. В то же время мы будем переходить на латиницу постепенно, без искусственного ускорения, с учетом опыта центрально-азиатских государств. Ведь речь идет не о простом переложении с кириллицы на латиницу, а о реформе орфографии казахского языка».
В самом деле, для сравнения и изучения опыта языковых реформ больше подходят центрально-азиатские государства, чем другие: есть близость языковая, культурная, историческая, этническая, географическая и др.
У нас же любят ссылаться на турецкий опыт. Но нельзя сравнивать латинизацию в Турции и Казахстане. В Турции был лишь разовый переход с точно определенными целями, задачами, научными подходами и т.д. Самое главное, турецкий – региональный язык, где не было второго мирового языка, и переход от арабицы (влияния арабского языка, отчасти религии, приобщение к западной цивилизации и т.д.) к латинице отвечал политическим, экономическим, культурным, языковым и др. реформам.
Другое дело – Узбекистан, где латиница «буксует», это при том, что позиции узбекского языка сильнее, чем казахского. По какой причине наши лингвисты не изучили ситуацию в соседней стране, а пошли по ее пути?!
Нам наиболее близок узбекский опыт латинизации, который и надо изучать. Хотя у соседей не так сильны позиции русского языка и республика не входила в ЕАЭС, ОДКБ, и то латинизация зашла в тупик.
О негативных последствиях узбекской латиницы, о возможном возврате на кириллицу в будущем, увеличении русских классов и школ из-за латиницы в Узбекистане я писал еще в 2009 году.
С тех пор в соседней стране ситуация ухудшилась: взрослые не читают на латинице, более 70% литературы издается на кириллице, а молодежь не читает на кириллице и растёт количество русских классов!
Такая перспектива будет катастрофической для казахского языка, учитывая его слабость как государственного языка, как языка науки и высшего образования.
Как поднять казахский до уровня языка межнационального общения
Общая оценка языковой ситуации в стране, данная президентом Токаевым, – объективная, разносторонняя, взвешенная, и есть большая надежда, что позиция главы государства позитивным образом повлияет на развитие государственного языка. Это актуально: многие языковые проблемы не звучали на самом высоком уровне.
Например, президент сказал о необходимости знания казахского языка госслужащими: «При назначении на государственные должности, особенно сопряженные с общественными коммуникациями, предпочтение отдавать тем, кто наряду с профессиональными качествами хорошо владеет казахским языком. Госслужащие, не умеющие вести дискуссию и диалог на государственном языке в Парламенте или на пресс-конференциях, должны стать анахронизмом».
И теперь, возможно, сфера услуг, сотрудники компаний, служб, связанных с массовым потребителем, постепенно будут переходить на государственный язык, будут разработаны регламенты и стандарты оказания услуг в части госязыка. Ведь у нас до сих пор законодательно не определен перечень профессий, представители которых должны владеть госязыком.
«Перечень профессий, специальностей и должностей, для которых необходимо знание государственного языка в определенном объеме и в соответствии с квалификационными требованиями, устанавливается законами Республики Казахстан», как написано в Законе «О языках в Республике Казахстан».
В то же время глава государства призвал к взвешенной и обдуманной работе, не спешить: «Но это не значит, что работа должна быть заморожена. Ее нужно продолжать, причем делать это без шума, надрыва, самовозвеличивания… Поспешность – плохой попутчик на этом сложном пути, где еще много подводных камней».
В самом деле, мы были свидетелями, когда из-за поспешной латинизации страна чуть не перешла на неграмотный вариант латиницы, которую приостановил Касым-Жомарт Токаев.
Президент отметил и значение русского языка – оказывается, соседи нередко используют язык Пушкина: «Хорошим примером может послужить опыт Узбекистана. С присущими узбекам тактом и учтивостью, не делая громких заявлений, они полностью решили языковую проблему, охотно прибегая и к русскому языку, когда в этом есть необходимость. К моему удивлению, в госорганах Узбекистана до сих пор используется русский язык, в этом весь прагматизм этого народа».
Глава государства сказал и о том, как поднять казахский язык до уровня языка межнационального общения: «Во-вторых, нам следует поддерживать и поощрять представителей других этносов, хорошо владеющих казахским языком. Избирать их в Парламент и представительные органы, назначать на высокие посты в системе государственной службы, отмечать государственными наградами. Такие люди помогут поднять казахский язык до уровня языка межнационального общения».
Дастан ЕЛЬДЕСОВ,
Национальный портал "Адырна"
