Если внимательно прочитать языковые законы и программы, в том числе и Конституцию, то в них отсутствует (!) норма об обязательном знании государственного языка в государственных органах.
В то же время законодательный парадокс состоит в том, что в Конституции есть статус казахского языка, но нет закона об этом. Поэтому пришло время установить приоритеты, внести уточнения в функционировании двух основных языков.
Знание госязыка для должностных лиц по закону необязательно?
И в феврале 2020 г. президент Касым-Жомарт Токаев отметил, что «ускоренное развитие должен получить казахский язык, которому в будущем суждено стать по-настоящему языком межнационального общения».
Характерно, что президент затронул этот вопрос в контексте осмысления подходов к вопросу межэтнических отношений: межэтнические отношения надо строить на основе казахского языка и культуры, а не на основе русского языка, как было в советское время.
Еще 22 сентября 1989 г. был принят закон «О языках в Казахской ССР», в котором казахскому языку был придан статус государственного языка. В нем, в частности, говорилось, что «государственным языком Казахской ССР является казахский язык», а русский язык является «языком межнационального общения».
Закон был принят еще в советское время. И до сих пор не принят новый закон о государственном языке с учетом политических, языковых, культурных, демографических и других изменений за годы независимости.
В современном законодательстве РК отсутствует норма, определяющая статус русского как языка межнационального общения – это нигде не прописано. Это норма из вышедшего из употребления вышеуказанного советского закона. Эта норма была и в Конституции РК 1993 г., где государственным языком в республике определен казахский язык, а русский язык получил статус языка межнационального общения.
Законодательно эта норма обычно не закрепляется – граждане сами могут определить, на каком языке общаться между собой. Во многих странах таким языком является государственный язык, который должны знать граждане данного государства.
Необходимо отметить, что в 2 п. 7 ст. Конституции РК не утверждается, что русский является официальным языком, а написано лишь, что он официально употребляется наравне с казахским в государственных организациях и органах местного самоуправления.
Исходя из вышеизложенного, можно заключить, что русский в РК не является ни официальным, ни языком межнационального общения – у него нет никакого статуса.
В то же время законодательный парадокс состоит в том, что в Конституции есть статус казахского языка, но нет закона об этом. Поэтому пришло время установить приоритеты, внести уточнения в функционировании двух основных языков.
Если внимательно прочитать языковые законы и программы, в том числе и Конституцию, то в них отсутствует (!) норма об обязательном знании государственного языка в государственных органах.
Это настоящий парадокс: кроме президента страны, знание государственного языка для остальных должностных лиц по закону необязательно! Как же так? Только символ и декорация! Зачем тогда конституционная норма о государственном языке, если он не обязателен?! Для председателя сената, председателя мажилиса и премьер-министра, которые в форс-мажорных обстоятельствах могут принять полномочия президента, обязательное знание государственного языка не оговорено.
Без терминологии язык не развивается
Язык является основой осуществления правоотношения, признаком конституционно-правового статуса государственного образования, культурной ценностью, признаком развитости нации и, как таковой, постоянно нуждается в совершенствовании языкового законодательства и научной базы языка. К сожалению, ни научная основа языка, ни языковое законодательство, ни развитие казахского языка за годы независимости кардинально не изменились.
Научная база казахского языка советского периода развивалась в соответствии с советской идеологией формирования «советского народа» с единым языком и культурой, подавления национальных языков и культур. Лексическое обогащение казахского языка было ограничено ненаучной формой заимствования из русского языка, когда так называемые заимствованные слова писались в русской орфографии и произносились в соответствии с русскими орфоэпическими нормами.
Поэтому казахский язык стал «тенью» русского языка и был в опасной близости к быстрому угасанию. К 1989 г. казахский язык был вытеснен из ряда социально важных сфер функционирования языка: общественно-политической, законодательной, судебной, сферы науки, высшего образования и др.
До сих пор не разработана концепция развития казахского языка в контексте выхода из «сетей» советской языковой политики, не подведена теоретическая база оздоровления языка, не говоря о развитии казахского языка в глобальной Сети, о назревшей большой реформе казахского языка.
Для сравнения: в РФ принят закон о государственном языке, имеются Институт русского языка, Институт языкознания РАН, Московский лингвистический университет, Институт языков и культур им. Л. Толстого, Литературный институт и др., мощное книгоиздательство с государственной поддержкой, развитые СМИ.
В обществе назрело понимание глубинных проблем казахского языка, которые граничат если не с его утратой, то с превращением его в бытовой язык, не способный формировать нацию, возрождать национальную культуру, менталитет, соответствовать статусу государственного языка.
Главные признаки литературного языка – его нормированность (наличие норм), стандартизация (сведение свободных вариантов языковых единиц к одному с соответствующей фиксацией в словарях, грамматиках и т.п. как основа нормализации языка) и кодифицированность (описание норм в справочниках, словарях).
Эти параметры в казахском языке до сих пор не развиты из-за низкого уровня казахской лингвистики. (Кодифицированный язык – подвергшийся обработке в соответствии с языковыми нормами. К кодифицированным формам языка относятся литературный язык, терминология; к некодифицированным формам существования языка относятся диалекты, просторечие, жаргоны.) Закон о госязыке поднял бы на новый уровень отечественное языкознание.
Надо иметь в виду, что для выполнения роли госязыка казахский должен стать кодифицированным. По вышеуказанным и другим признакам казахский – некодифицированный (ненормированный) язык, по этой причине есть препятствия для выполнения функции государственного языка, языка науки и т.д. И эту проблему надо решить до смены графики.
Например, при попытке расширения функций казахского языка, в частности, в законодательной сфере, в парламенте испытывается нехватка профессиональных юристов, переводчиков, языковедов, потому что имеются затруднения при написании терминов, стилистического оформления текста на казахском языке, возникают проблемы с аутентичностью текстов на разных языках подписания. На казахском языке приняты всего два закона!
По этой причине нередко не ратифицируются законопроекты из-за некачественного перевода. Поспешный переход на латиницу только усложнит ситуацию – вначале надо решить проблему терминов и заимствованных слов.
Проблема неразвитости национальной терминологии и заимствований – это основная проблема, которая не решается на должном уровне. В каждой отрасли должны быть компетентные казахскоязычные специалисты, которые должны разработать отраслевые термины. Лишь после этого термины изучаются лингвистами и выпускаются словари. Оказалось, у нас не работают группы специалистов по отраслевым терминам – нет организации их работы и финансирования.
Например, в «вирусное» время часто используемый термин на казахском языке звучал как тәж, тәж вирусы, тәжвирус, тәж-вирус, в социальных сетях – қаранавирус, но все же чаще использовался вариант из русского языка – коронавирус. В кодифицированном (стандартизированном) языке должен быть один определенный термин и его производные варианты.
Дастан ЕЛЬДЕСОВ,
Национальный портал "Адырна"
