Нынешняя осень выдалась очень «дискуссионной» в религиозной сфере. Началась она с шума в социальных сетях и СМИ перед учебным годом по поводу ношения хиджаба в школе, продолжалась целый сентябрь. И вот в начале октября несколько депутатов парламента подняли тему деструктивных религиозных течений в Казахстане.
Поправки или разработка нового законопроекта
Депутаты и раньше высказывались против религиозной радикализации страны. Но в этот раз на одной неделе выступили несколько депутатов парламента: Казыбек Иса от фракции «Ак жол», Аманжол Алтай от фракции AMANAT, Ермурат Бапи и сенатор Нурторе Жусип. И все четверо высказались о необходимости законодательно пресекать тех, кто совершает нападки на традиционный Ислам и культуру, установить заслоны радикальным течениям, подрывающим наши национальные интересы, традиции, единство, угрожающим безопасности государства.
И депутатские запросы не остались незамеченными.
Например, после выступлений депутатов президент Касым-Жомарт Токаев сказал, что школа – это образовательное заведение, куда дети приходят получать знания: «Тогда как религиозные убеждения – это выбор и частное дело каждого гражданина. Свобода вероисповедания в нашей стране гарантируется законом. Думаю, будет правильным, если ребенок сделает свой выбор, когда уже подрастет, и у него сформируется собственное мировоззрение. Самое главное, воспитать поколение, обладающее открытым мировоззрением, ясным сознанием, верное традициям».
А министр культуры и информации Аида Балаева заявила, что будут поправки в закон или разработка нового законопроекта: «Тут с учетом того, что была депутатская инициатива, я полагаю, что с депутатским корпусом мы будем уже в ближайшее время рассматривать этот вопрос».
Балаева сказала о возможности запрета ношения религиозной одежды в общественных местах: «По крайней мере, в общественных местах, это я уже вижу практика во всем мире, поскольку вопрос национальной безопасности там, где в общественных местах закрывают лицо, отдельно сложно распознать по каким-либо признакам. Как уполномоченный орган, мы будем работать над усилением работы в этом направлении и ужесточении законодательных норм в данном направлении».
Министр также отметила, что у нас идет активная работа по борьбе с религиозным экстремизмом. Министерство проводит круглосуточный мониторинг, особенно в соцсетях и интернет-изданиях по выявлению материалов деструктивного характера. По ее данным, с 1 января до конца сентября в интернете выявили 14 860 материалов, содержащих принципы пропаганды, терроризма и религиозного экстремизма.
Тема радикализма стала особенно актуальной после Қантара. Недаром депутаты связывают трагические январские события с распространением нетрадиционных религиозных течений, угрожающих национальной безопасности. Салафиты (ваххабиты), уверены парламентарии, есть даже среди высокопоставленных чиновников из старого Казахстана, сопротивляющихся проводимым в стране реформам. Поэтому депутаты требуют срочно принять закон о противодействии религиозному экстремизму и радикализму.
Например, Казыбек Иса считает необходимым законодательно запретить религиозные течения, подрывающие национальные интересы, национальное единство и угрожающие безопасности государства.
Депутат привел слова Машхур Жусупа, который еще сто лет тому назад предостерегал об опасности религиозного радикализма: «Діні бар да, ұлты жоқ, Сақалы бар да, мұрты жоқ, Ел түбіне сол жетер! – деп, бір ғасыр бұрын мұртсыз сақалдылардан сақтандырып жыр жазған Мәшһүр Жүсіп әулие шынында көреген екен».
По словам Казыбек Иса, в 2009 г., когда в парламенте вносились изменения в закон о религии, депутаты поднимали вопрос блокировки религиозных радикальных течений. «Тогдашняя власть не смогла ввести эту запрещающую норму. Если бы в то время были приняты эти поправки, не было бы таких трагедий, которые в итоге вылились в кровавую бойню Қантара, не было бы сегодняшнего разделения нации на две части религиозными деструктивными течениями», – отметил депутат.
Он также заявил: когда в 2016 г. власть решила взять под контроль эту проблему, чтобы законодательно запретить религиозный радикализм, когда поддержали все министерства, Генпрокуратура и Верховный суд, только Комитет национальной безопасности выступил против, и данный запрет не вошел в закон. И мы написали в газете «Қазақ үні» статью «Ұлттық қауіпсіздік комитеті – ұлтқа қауіпті комитет пе?» («Комитет национальной безопасности – опасный комитет для нации?»). Наши подозрения подтвердились во время январской трагедии! Религиозные деструктивные течения делят страну пополам, превращая наших молодых людей в опасные силы против страны.
Теперь главу КНБ с его заместителями судят за государственную измену. Известно, что главной силой кровавого инцидента в Январе были определены религиозные радикальные группировки и ведется расследование, – заключил Казыбек Иса.
Литература – под запретом, а деструктивное течение – нет
Стоит отметить, что в Узбекистане и Таджикистане салафизм давно запрещен на законодательном уровне.
Из-за терактов террористов с середины 90-х гг. до последнего времени в Узбекистане жестко боролись с исламской атрибутикой, опасаясь распространения деструктивных течений. Хиджаб нельзя было носить в общественных местах – за это женщин могли забрать в профилактический участок. У мужчин насильно сбривали бороды. И эта практика в отношении ношения бороды по религиозным соображениям осталась до сих пор.
За прозелитизм, миссионерство и т.д. можно получить наказания, не говоря о распространении экстремисткой литературы и идей экстремизма и терроризма. Чиновники за свою показную религиозность могли лишиться работы.
В Казахстане, наоборот, радикалы оказались под защитой. Оказалось, у нас были «спящие ячейки» боевиков салафитского или радикального исламского толка: их курировали органы, им покровительствовали некоторые персоны из власти.
Не говоря о распространении салафизма в «местах не столь отдаленных».
И основная опасность – это риск сращивания экстремизма не только с криминалом, но и с властью, что отчасти случилось в январских событиях. Исполнители переворота рассчитывали использовать радикальные группы для организации массовых беспорядков и терактов против своих политических оппонентов.
У нас были прецеденты, когда представители радикальных структур пытались заниматься криминальной деятельностью, чтобы полученные в результате средства потратить на экстремистскую деятельность – закупку оружия, распространение листовок и т.д. Например, в 2007 г. сотрудники ДКНБ Карагандинской области задержали четверых приверженцев салафизма, которые, по данным правоохранительных органов, на криминальной деятельности собирались зарабатывать деньги для проведения джихада.
Эксперты отмечают: если посмотреть на «Список религиозной литературы и информационных материалов, признанных экстремистскими и запрещенных к ввозу, изданию и распространению на территории РК», то увидим, что 80% составляет ваххабитская литература, остальная литература – партии «Хиз бут-Тахрир» и других немусульманских религиозных организаций.
Возникает вопрос, почему не запрещается деструктивно-религиозное течение, литература которого в большом количестве запрещена судом РК?
Пришло время запрета салафитской идеологии
Суть запрета должна сводиться не к тому, чтобы начать охоту на салафитов и сажать в тюрьмы каждого, кто им является, а лишь к тому, чтобы на основании признания салафитской идеологии экстремистской запретить ее пропаганду.
Мало запретить книги, брошюры, статьи радикальных деятелей, необходимо запретить саму салафитскую идеологию, ее пропаганду, посредством которой количество салафитов растет каждый год. И решения другой проблемы – салафизм появился также через имамов, получивших духовное образование за рубежом. Нельзя обучать салафизму имамов.
Недавно было заявлено, что в 2023 г. у нас выявили около 80 тысяч пользователей Сети из числа молодежи, состоящей в деструктивных сообществах.
Пришло время запретить идеологическую, религиозную основу январской трагедии.
В 2017 г. было заявлено, что главная террористическая угроза для РК исходит, как и ранее, от последователей нетрадиционного религиозного течения салафизм. Об этом заявил тогдашний заместитель председателя КНБ Нургали Билисбеков: «Конечной целью должно быть устранение социальной базы для распространения экстремистской идеологии – прежде всего, это приверженцы салафизма, которые остаются основой для формирования новых радикальных групп… В отчетный период на территории страны не допущено совершения 12 террористических и иных насильственных экстремистских акций, всего за террористический и религиозный экстремизм осуждены 123 радикала. Наряду с этим, следует признать, что не удалось предотвратить два акта терроризма, совершенные радикальными лицами в Алматы и в Актобе».
После терактов в Актобе в 2016 г. стали писать о том, что может реализоваться желание исламистов по иракскому или сирийскому сценарию контролировать нефтяные источники как сферы своих доходов. Мол, нефтепромыслы на западе Казахстана – лакомый кусок для радикалов, так как они могут стать питательной почвой для будущей дестабилизации.
В итоге «сирийский сценарий» радикалов чуть было не реализовался в 2022 г. в Алматы.
По данным Антитеррористического центра РК, по состоянию на конец 2019 г. в Казахстане проживало свыше 20 тысяч последователей деструктивных религиозных идеологий.
Запретить идеологию можно признав ее экстремистской. Как это сделать правильно – задача уполномоченных органов, депутатов, юристов и религиозных экспертов: вводить поправки или принять новый закон. Совокупность всех терактов в Казахстане, совершенных салафитами, является для этого очень веской причиной признать радикализм и экстремизм салафизма.
В то же время на государственном уровне необходимо изучение и пропаганда традиционной религии, культуры, языка, одежды для противодействия радикализму.
Дастан Ельдосов
