У каждого языка, как и народа, имеется внутренний стержень, потенциал, который при определенных условиях может раскрыться. По мнению Мурата Ауэзова, «выживают языки, активно, с полной мерой мобилизованности участвующие в борьбе того или иного народа за свое историческое самоутверждение. Мы это видели у нас в трудные 20-30 годы прошлого века, в период активной общественной жизни». По многим социолингвистическим признакам в наше время у нас есть возможности и условия для возрождения казахского языка. Дело за малым – за знатоками языка.
Когда появится новый Мухтар Ауэзов?
Язык как социальное явление должен иметь в себе потенциал для утверждения в жизни, для своего развития в обществе. Для развития казахского языка в данной ситуации, как принято говорить, имеются объективные и субъективные условия.
В общих чертах языковое законодательство РК – за функционирование государственного языка во всех сферах общественных отношений, хотя не всегда и не везде по какой-либо причине это наблюдается.
Самое главное, преломилось отношение общества и государства – пришло понимание необходимости использования казахского языка во многих сферах жизни страны, и идет расширение сферы его функционирования.
Особенно сильны позиции казахского языка в системе среднего образования: достаточно сказать, что более 75 % казахстанских школьников в 2023 году сдавали ЕНТ на казахском языке. К тому же экзамен по казахскому языку будут сдавать школьники 5-8 и 10 классов. Такие изменения введены с 2023-2024 учебного года. Ранее экзамен сдавали только ученики-выпускники – 9 и 11 классы.
Увеличивается и количество казахских отделений в вузах: если в начале 2000-х гг. около 30 % студентов обучались на отделениях с казахским языком обучения, то сейчас – больше 70 %.
Однако внимательное отслеживание языковой компетенции представителей разных со¬циальных слоев, которых мы слышим на улице, с экрана телевизора, в учебной аудитории, в государственных органах и т.д. оставляет удручающее впечатление. Сложилась парадоксальная ситуация: при росте носителей языка идет снижение его качества, что противоречит статусу языка.
Если Мухтар Ауэзов в свое время говорил, что может написать на казахском языке текст любой сложности, то ныне таких людей не осталось. Сегодня вместо акынов говорят акимы. Условно говоря, взамен языку Абая и Ауэзова пришел язык газетной публицистики, социальных сетей, которому очень трудно оформлять тексты на философские, законодательные, технические, научные, спортивные, городские и другие темы. Именно в этих сферах наиболее много т.н. заимствований из русского языка, что вызвало большую трудность функционирования языка из-за их многочисленности. По этой причине казахский язык стал «пестрым», без былой богатой лексики и художественных достоинств.
В 2017 году вышли две книги Мурата Мухтаровича Ауэзова: «Времен связующая нить» и «Ділім». Вторая книга примечательна тем, что сын казахского классика впервые написал книгу на казахском языке. Глубокие по смыслу слова автора послужили эпиграфом к книге: «Тілден де, Діннен де айрылып қала жаздап, қайта оралған кездеріміз болды, әлі де кездеседі. Ал Ділден ше?! Одан айырылу мүлдем мүмкін емес, тек сол Діл саулығы, Діл тазалығы, Діл беріктігі арқылы ғана жеке тұлға, дербес ұлт, тәуелсіз мемлекет ретінде сақталып қалдық...»
Слово «Ділім» многозначное, и название можно переводить по-разному: «Мой менталитет», «Моя сущность», «Мое кредо», «Мое сердце», «Моя душа» и т.д. Книга «Ділім» на казахском языке имела большой успех среди читателей – были многочисленные встречи автора с ними в разных городах страны.
Мурат Ауэзов формировался как личность в семье выдающихся людей, испытал мощное влияние отца и беспредельную любовь матери – Фатимы Габитовой. Родители воспитали достойного сына и передали ему самые лучшие человеческие качества: любовь к жизни, к труду, уважение к людям, интерес к истории своего народа, веру в свои силы, веру в справедливость, отдавать дань прекрасному.
Родители дали ему превосходное образование. Мурат Ауэзов – образованный человек, за его плечами престижный МГУ (Восточное отделение, китаевед), знает несколько языков, он перечитал на разных языках множество книг. И теперь его благодарные читатели читают его книги…
Как повлиять на изменение языковой ситуации? Есть ли культурные, лингвистические, образовательные средства для расширения функционирования казахского языка? Есть ли какие-то внутренние резервы языка, которые нужно «разбудить»? Как улучшить языковую ситуацию?
С этими вопросами я обратился к Мурату Ауэзову. И наш разговор о казахском языке начался с воспоминаний о детских, студенческих годах, о книге «Ділім» и завершился о необходимости самоутверждения языка.
«Бунт» интеллигенции для самоутверждения языка
Мурат Мухтарович, говоря о казахском языке в его жизни, поделился воспоминаниями: «Среди детей в нашей многодетной семье, пожалуй, самый лучший казахский язык был у меня. Этому огромное значение придавал отец мой, Мухтар Ауэзов. Помню даже, как он сам за руку отвел меня в первый класс казахской школы. В 1949 году, когда я пошел в школу здесь, в Алматы, было две школы с казахским языком обучения – одна для девочек, другая для мальчиков. С тех пор казахский язык для меня – это императив моего отца, и я всю жизнь следую логике этого императива.
Уделяла этому большое внимание и моя мама, Фатима Габитова. Маму в ссылке, в Мерке, поддерживали, спасали песни алашординцев, которые она пела, читала их стихи. Стихи Магжана Жумабаева я помню с детства. Я понимал, мне было интересно, когда мать пела песни алашординцев, многое оставалось в памяти.
Из тех времен я хорошо знаю стихи Магжана Жумабаева. Например, в «Ақсақ Темір сөзі»:
Көк Тәңірісі – Тәңірінің
Тұқымы жоқ, заты жоқ.
Жер Тәңірісі Темірдің
Тұқымы – түрік, заты – от!
Вот такие великолепные стихи! Конечно, по духу они были пантюркистские, но это и стихи и мировоззрение «Алаш-Орды».
Когда учились в Москве, мы выступали в защиту казахского языка. Теория Хрущева, что через 20 лет нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме, и все идет к тому, чтобы создать единый советский народ, в котором многообразие языков и культур неуместно. На деле это приводило – мы хорошо знали об этом – к резкому сокращению числа казахских школ.
И когда мы создали движение «Жас тұлпар», пришли к единодушному мнению, что это – неправильно, когда язык родителей попирается. Это были ребята в основном русскоязычные, которые учились в Москве. Потом мы поехали в Джамбул, в Чимкент, в целинный край. Мы были поражены, что на пять областей целинного края была лишь одна газета на казахском языке и та – слово в слово перевод газеты «Целинный край». А мы ведь были студентами московских вузов с хорошей теоретической базой.
И в этой атмосфере пробуждался наш дух – и очень здорово, что он нашел свое направление, высокие цели в защиту национального достоинства. И как бы шло второе рождение не реабилитированных алашординцев. Вот моя мама присылает сто казахских пословиц (и другие ребята тоже получали подобное от родных), чтобы я знал их, имена алашординцев она называет с большим уважением, того же поэта Магжана Жумабаева, вспоминает стихи, которые ей посвятил Ахмет Байтурсынов».
Мурат Мухтарович о своем возвращении к родному языку: «Я – оралман в казахский язык. У меня были периоды жизни, когда я слабо владел казахским языком. Но всегда искал пути к нему. Мухтар Ауэзов говорил, что он может любую философскую проблему изложить на казахском языке. Но язык – как кладовая. Чтобы он стал твоим, надо переступить порог. К слову, в Китае казахский язык покоряюще полнокровен. Там он до последнего времени сохранял функции национального самоутверждения.
Книгу «Ділім» я написал с особой любовью. Слово «Ділім» происходит с иранского языка и означает внутренний мир человека. Как вы знаете, мой отец поддерживал идеи наших алашординцев. Все, что я перенял от отца, все знания я постарался передать в этой книге».
По мнению Мурата Ауэзова, «выживают языки, активно, с полной мерой мобилизованности участвующие в борьбе того или иного народа за свое историческое самоутверждение. Мы это видели у нас в трудные 20-30 годы прошлого века, в период активной общественной жизни. Тогда в борьбе национальной интеллигенции, алашординцев казахский язык сумел найти новые формы, стили, слова для своего роста, и в итоге в этом бунтарском самоутверждении на казахском языке появились великие произведения литературы, изумительные театральные постановки. В «позднее» советское время язык оказался в периферии социальной жизни, он был отлучен, сдвинут от общественной жизни. А сейчас есть все условия для самоутверждения языка при условии «бунта» национальной интеллигенции…
Язык казахский – великолепный, органично впитавший в себя множество слов из других культур и языков – арабского, персидского, русского, проявив свои жизнеспособность, мускульность. Удивительный язык, в котором даже географические названия местности неслучайны. Они несут огромное количество информации. К примеру, сразу понятны названия рек Ак-су, Кара-су, иногда названия несут обозначение направлений – откуда течет источник и куда, масса других понятий, которые при знании языка дают много информации, позволяющей гораздо комфортнее жить на более знакомом по их наименованию рельефе. А насколько увлекательны сказки о звездах! Ночное небо в транскрипции казахского языка – это самая роскошная книга сказок».
И еще одна глубокая мысль нашего великого писателя о казахском языке. По мнению Мурата Мухтаровича, казахский язык будет жить, пока в памяти народа будет жить казахский эпос, язык – как кладовая, особенно язык эпоса, поэтому носители языка должны чаще обращаться к народной сокровищнице – к эпосу.
Язык развивается, как и народ, – в борьбе
Действительно, язык развивается так же, как и народ – в борьбе, преодолении преград. И язык с помощью писателей, лингвистов, знатоков языка тоже должен выживать, конкурировать, совершенствоваться.
По какой причине казахский язык выдержал смену графики в советское время? В то время еще были живы традиции устного народного творчества, была жива мощная традиция акынов, было много носителей классического казахского языка – несмотря на смену графики, появилась целая плеяда известных писателей и поэтов начала ХХ века: Магжан Жумабаев, Ахмет Байтурсынов, Жусупбек Аймауытов, Мухтар Ауэзов, Миржакып Дулатов, Сакен Сейфуллин, Ильяс Жансугуров, Беимбет Майлин и др.
И была активная общественная жизнь. Язык произведений казахских классиков смог пройти жернова и второй смены графики – с латиницы на кириллицу, на которой издано огромное количество книг на казахском языке.
Именно тогда была начата языковая реформа Ахмета Байтурсынова, казахский язык «оживился», появились новые литературные жанры: театральные пьесы, повести, романы, памфлеты и т.д. В казахском языке до сих пор пользуются лингвистическими терминами, введенными Байтурсыновым.
И ныне, перед языковой реформой, общество живет в надежде, что «бунт» интеллигенции возродит функции национального самоутверждения казахского языка, появятся носители классического казахского языка. Надо возрождать традиции устного народного творчества, традиции акынов, айтысы и т.д.
Жизнь меняется на глазах, и нынешние школьники без знания государственного языка могут остаться за бортом жизни. В частности, казахский язык включен в ЕНТ, поэтому без его знания будет трудно поступить в ВУЗ. Конкурс в Назарбаев интеллектуальную школу Алматы показал, что претендентов для обучения после русской школы (прежде всего не казахов) значительно меньше, чем после казахской, хотя в южной столице русских школ больше, чем казахских. Возможно, из-за казахского языка, включенного в тестирование. В тестирование включены и русский, и английский языки, и школьники казахских школ показывают лучшую языковую подготовленность.
Соотношение языков постепенно меняется, и чиновники различного уровня, руководители компаний, предприятий должны это учитывать. Например, в силовых структурах Алматы внутренняя переписка ведется в основном на казахском языке: письма, докладные, заявления и т.д. Необходима разъяснительная работа со стороны государства в области языковой политики. Такую работу проводил, например, Дос Кошим, председатель республиканского движения «Ұлт тағдыры», в северных областях страны, агитируя славянское население отдавать своих детей в казахские школы, чтобы они впоследствии не остались на обочине жизни.
У нас появились телеведущие некоренной национальности, ведущие телепередачи на казахском языке: перед людьми другой национальности открываются широкие возможности в плане своей профессиональной деятельности.
Как сказал Гумбольдт, «язык есть живая деятельность человеческого духа». Надо возрождать дух казахского народа.
Дастан ЕЛЬДЕСОВ (фото автора)
