В вопросах перехода на латинскую графику нельзя допускать спешки
В вопросах перехода на латинскую графику нельзя допускать спешки
21.08.2023
7946
В конце марта в Алматы была созвана расширенная сессия Международной академии «Қазақ тілі». Заседание прошло в КазНУ имени аль-Фараби. Тема мероприятия удивила как своей глобальностью, так и выраженной целевой направленностью: «Научно-методические основы изучения, преподавания и практического применения государственного языка Республики Казахстан».
На данном форуме помимо ученых из Астаны и Алматы приняло участие большое количество специалистов как из регионов – Караганды, Кызылорды, Уральска, Шымкента, так и из ближнего и дальнего зарубежья – из Оренбурга, Чебоксары (Чувашия), Бишкека (Кыргызстан), США, ЕС (Польши и Венгрии), Турции и Китая.
Мы взяли интервью у модератора и главного организатора данного научного форума – президента Международной академии «Қазақ тілі», члена-корреспондента НАН РК Ердена Задаулы Кажыбека.
– Ерден Задаулы, начну с такого вопроса: почему у вашего мероприятия такая обширная тематика? Ведь речь на вашем мероприятии, в основном, шла о последнем варианте латинского алфавита?
– Очень хороший вопрос. Потому что многие думают, что суть нынешней реформы и, вообще, перехода на латинскую графику – это банальная замена «кириллических» букв на латинские. Это совершенно неправильное представление. Смена алфавита – это самая верхушка айсберга. Нам нужно кардинально реформировать и, если хотите, реанимировать наш родной язык, который за годы советской власти, впрочем, как и многие другие языки бывшего СССР, подвергся серьезным изменениям.
Самая большая наша проблема заключается в том, что у нас, у всех казахоязычных людей, как бы сбились ориентиры: мы сейчас все тотально говорим и пишет абсолютно неправильно. И проблема заключается в том, что мы к этому привыкли, как бы адаптировались, и нам всё это уже кажется не просто естественным и привычным, но и правильным. Это первое.
Второй момент заключается в том, что в такой ситуации крайне важно вносить кардинальные изменения и новшества практически во все тесно взаимосвязанные друг с другом сферы строя языка, ориентируя их на специфику родной, а не привнесенной из иноструктурного языка, грамматики в широком смысле этого слова. И начинать все это необходимо с национального письма.
– Не могли бы вы по существу вкратце и яснее объяснить свой такой тезис.
– Конечно. Постараюсь, несколько утрированно сказать об этом. В Советском Союзе была ясная и планомерная политика формирования единого советского человека. Все нации должны были в ходе своего развития постепенно приведены к одному культурному и языковому знаменателю. И у такого советского человека в итоге должен был остаться только один язык – это русский язык. Поэтому и языковое строительство строилось у нас таким образом, чтобы было удобнее осуществить эту партийную линию. Иначе говоря, планировалось «постепенное вымирание» всех национальных языков в виде их трансформации в русский язык.
– И в чем, по вашему мнению, проявился самый большой урон для нашего языка от такой политики?
– Вы не поверите – в том, что мы почти перестали чувствовать разницу между русским и казахским языками. Ведь сейчас убедить рядового казахстанца в том, что, исходя из законов казахского языка, правильнее говорить так, а не по-другому – это огромная психологическая и, если хотите, интеллектуальная проблема!
Ахмет Байтурсынов в свое время писал (кстати, на русском языке – для русскоязычной аудитории) о том, что, например, казахи никогда, никоим образом не будут произносить слово "комиссар" именно так, как это слово произносится в русском языке. Он говорил примерно так: зачем мы должны идти против своей природы и ломать свой язык? Нет, казахи будут произносить это слово только как "көмүсер"...
Ну, а теперь взгляните на современный казахский язык – в нем тысячи и тысячи "комиссаров" пестрят в любом тесте или речи: асфальт, министр, кабинет, код, университет, альянс, тенор, президент, республика и т.д. и т.п.
– Неужели за 30 лет нельзя было официально отменить советские «принципы» заимствования?
– Наука в Казахстане, к сожалению, на протяжении более 20 лет финансировалась по остаточному принципу, а гуманитарная наука и языкознание финансировались еще меньше. Возьмем, к примеру, термины. Чтобы государственный язык нормально работал и функционировали его разные отрасли, чтобы горняки, врачи, филологи, юристы работали на казахском языке, специалисты должны создать национальные термины, не обязательно все термины менять: скальпель, например, по-казахски можно называть как «скальпель».
Надо решить, какие термины должны быть в медицине, математике и т.д., должны быть созданы словари. Отраслей в науке, технике, промышленности, производстве и т.д. примерно 100-120. И для каждой отрасли минимально необходимы 10 тысяч терминов. Такова мировая практика. Значит, нам необходимо утвердить около миллиона терминов.
При этом термины должны генерировать не писатели, знатоки языка, а отраслевые специалисты, которые знают казахский, русский и иностранные языки. 20% терминов должны быть общими, например «котангенс» или «синус», а 70-80% – национальными. Например, в математике прибавить, отнимать, делить, умножить – необязательно их произносить по-русски, можно по-казахски. То есть нам необходим миллион терминов, чтобы государственный язык функционировал нормально.
– Да, это было в советское время, но в годы независимости – кто мешал этому процессу? Кремль?
– Абсолютно согласен с вами – давно надо было поднимать эту проблему. Кто должен говорить об этом? Ученые. Только сейчас начинают поднимать. У нас для науки выделяют 0,13% от ВВП, на одном из последних мест в мире, при этом – это общий процент для всей науки, а финансирование для таких сфер, как языкознание, литература, история – в десятки раз меньше. Жалкое существование, к сожалению, надо это признать.
Сейчас принято решение – мы хотим довести до 5% и даже, говорят, до 7%. Мы были самыми последними, а теперь запланировали резко стать самыми первыми.
К сожалению, срок подготовки ученого – минимум 10 лет, максимально – 15-20 лет, чтобы молодой ученый сформировался в зрелого деятеля, в спешке такие вещи не делаются. Сейчас принимаются меры. Формальные, по большей части...
О том, что необходимо правильно писать и говорить с учетом казахского языка, мы говорили всегда, писали статьи, но кто читает эти статьи? У нас власть, верхушка, правительство, как правило, были русскоязычными, и что бы ты не говорил и писал в «Ана тілі», «Қазақ әдебиеті», «Түркістан», «Егемен Қазақстан» и т.д., просто не доходило до них.
Мы знаем министров, которые не знали казахского языка, знаем крупных государственных деятелей, ответственных за эту отрасль, которые требовали – переведите с казахского языка на русский.
Мы до сих пор переводим многие важные документы, когда пишем в вышестоящие инстанции, чтобы быстрее был результат, потому что пока они отдадут их переводчикам, которые по-своему переведут... Во-первых, время пройдет, во-вторых, не так еще переведут. Но постепенно ситуация меняется в лучшую сторону.
Да, вы правы. Всё это надо было сделать раньше, без компанейшины и показухи, принимать реальные меры. Сейчас всё ставится на повестку дня, в планы включаются. Но медленно.
Вместе с заимствованиями культура любого народа пополняется новыми понятиями и идеями. Это прогрессивный и крайне необходимый процесс. Никто не против обогащения языка. Но мы категорически против бездумного и безвольного, назову вещи своими именами – мы против рабского копирования без лингвистической адаптации слова под нормы заимствующего языка. Это очень вредно для любого языка и именно поэтому все языки в мире приспосабливают заимствования под свой лад. Так, иностранное "general" (дженэрэл) в русском трансформируется в "генерал". Почему английское слово "майкрэфоун" во французском и русском языке приняло форму "микрофон"? Потому что так удобнее произносить для французов и русских. Все очень просто. Любой язык одевает иностранное слово в собственную национальную форму.
Именно об этом и говорил Ахмет Байтурсынов. Так «караван» у нас принял в свое время чисто казахский облик «кереуен», «самовар» – «самауыр» или «самаурын», «Россия» – «Ресей», «Москва» – «Мәскеу», «бревно» – «бөрене», «пуховой» – «бөкебай» и т.д.
Такой живой словообразовательный процесс был характерен для казахского языка до начала тотальных репрессий. Вместе с уходом из жизни фактически почти всей национальной интеллигенции и переводом казахского алфавита с латинского вновь на кириллицу, точнее, банально на русское письмо, – вместе со всем этим ушли в небытие любые попытки национального словотворчества.
И сейчас в нашем языке «вольготно разместились» тысячи иностранных слов, прямо и грубо нарушающих основные правила произношения казахского языка. Законы языка могут или работать или не работать. Сейчас они у нас плохо работают. Это очень тревожный сигнал. Задача нынешней реформы – оживить эти естественные законы языка. И не только фонетические – и словообразовательные, и грамматические, и семантические...
– О чем была ваша конференция, которая недавно прошла в КазНУ? Какой круг вопросов рассматривался?
– У главы государства, К.Токаева, есть великолепная фраза: «В вопросах перехода на латинскую графику нельзя допускать спешки, компанейщины, легкомысленного форсирования событий... Иначе последствия для нашей культуры и исторической действительности станут весьма плачевными».
Президент не просто прав – эти слова должны стать непреложным правилом для наших отечественных алфавитосозидателей. В последнее время они проявляют небывалую активность (и назовём вещи своими именами – спешку) в этом важном вопросе. А спешка, сами знаете, где нужна...
На нашем научном мероприятии и ведущие профессора национальных университетов имени – аль-Фараби, Абая, Букетова, Гумилева, Назарбаева, Коркыт-ата, и ученые-тюркологи из Европы, США и Турции, и руководители подразделений общества «Қазақ тілі» за рубежом и в Казахстане, и специалисты с мест из областных регионов республики – все говорили примерно о том же самом, с чего мы начали нашу беседу (полную видео запись форума можно посмотреть на ютубе –
">).
Все выступающие отметили, что в последние годы прогресс в этом вопросе налицо – тот вариант алфавита, который сейчас предлагается для утверждения, несомненно, лучший по сравнению с предыдущими версиями. Я всегда повторяю, что он на 95% верный. Но, исходя из этого, не исправлять те маленькие недочеты, которые в нем есть, никак нельзя.
– И как нам быть в такой непростой ситуации?
– Спасибо за вопрос. Он очень важен. Именно об этом мы говорили с самого начала. Мы до настоящего момента привыкли читать и писать, используя весь арсенал русского алфавита, треть которого, кстати, вообще не имеет никакого отношения к казахскому языку, добавив к нему дополнительно еще ряд букв для отображения специфических звуков. Т.е. нужно признать, что у нас попросту вообще и не было как такового казахского алфавита, а был некий русско-казахский набор литер. Сейчас нам предстоит создать алфавит только одного языка – казахского.
Однако, к сожалению, мы зачастую, пусть отчасти, но пытаемся вернуться к привычному прошлому и втискиваем в наш национальный алфавит буквы для отображения звуков, которых никогда в казахском языке не было и не будет. Конечно, они присутствуют в заимствованиях, которые мы произносим по инерции не по-казахски, а чисто по-русски, об этом мы более подробно говорили в начале нашего интервью.
Но, если мы впускаем в свой алфавит «чужие» знаки для чуждых звуков – мы вынуждены запускать и несвойственные правила правописания и инородные «законы» и нормы... В итоге все это вносит большую сумятицу в умы и формирует непреодолимые барьеры... Нельзя объяснить правописание неадаптированных иностранных слов с позиций казахского языкознания, невозможно приспособить национальное правописание к нормам чужого языка... Вот он современный «гордиев узел» отечественной лингвистики. И разрубить его неправильно. Его нужно развязать, тщательно отделяя зерна от плевел.
Министерству науки, в ведение которого передан Комитет по языковой политике, предстоит создать объективный и многоуровневый механизм экспертирования и учета мнений ученых и разноведомственных организаций, как это, пусть с большим трудом, но все же удалось реализовать для написания учебников и учебных пособий. Сейчас у нас все решают одна-две бюджетные госструктуры, что показало свою неэффективность.
Пользуясь случаям, хочу сказать о том, что Международная академия «Қазақ тілі», имеющая много зарубежных и республиканских филиалов и представительств, костяк которых составляют профессиональные языковеды, всегда готова к выполнению возложенных на нее задач и обязанностей.
Языковые проблемы всегда требует ответственного и бережного отношения к ним. И нас радует и вселяет большую надежду тот факт, что президент страны К.Токаев в этом архиважнейшем вопросе занял верную позицию.
– Вопрос по поводу вашей Академии. Раньше ведь вы возглавляли общество «Қазақ тілі». Оно сейчас переименовано или это новая организация? Поясните, пожалуйста.
– С большим удовольствием. Тем более что это почти детективная история. Год назад общество неожиданно «забрали» в Астану. Причем инициаторами этой процедуры выступили чиновники очень высокого ранга – государственный секретарь Кырымбек Кошербаев и тогдашний вице-премьер Ералы Тогжанов. Мне в приватной беседе объяснили, что действуют от имени главы государства.
Когда госсекретарь мне озвучил, кого они хотели бы видеть во главе «нового преобразованного» общества, я задал ему прямой вопрос: «Знает ли вы о том, что предлагаете на данную должность фактически человека, реально владеющего и управляющего одним из базаров города Алматы?» Кстати, на этой нашей встрече присутствовал также тогдашний министр образования и науки Асхат Аймагамбетов.
Речь шла об одном очень энергичном человеке, по совместительству спортсмене по пауэрлифтингу и борьбе, бизнесмене и владельце базара одновременно, который, как позже выяснилось, и заварил всю эту кашу. Не скрою, что эта информация была для больших чиновников крайне неожиданной и нежелательной новостью, и госсекретарь тут же отказался от своего предложения. Начали выбирать другую кандидатуру. Со своей стороны я предложил кандидатуру талантливого государственного деятеля Берика Абдыгали. На нем и сошлись ...
Выполнив «задание главы государства», мы, конечно, не могли сидеть без дела, потому что заниматься языковыми проблемами для нас – это не прихоть или хобби – для нас, языковедов-лингвистов, это наша профессия, наше призвание, гражданский долг, наша жизнь.
И мы, бывшие президент и вице-президент международного общества «Қазақ тілі», я и Бижомарт Қапалбек, создали названную вами организацию. Учредителями стали неправительственные и некоммерческие структуры «Международный тюркологический центр» и «Институт развития государственного языка».
Наша Международная академия «Қазақ тілі» является законным продолжателем научной традиции наших учителей, президентов международного общества «Қазақ тілі», академиков Абдуали Кайдарова и Омирзака Айтбайулы. У нас большая команда – большинство серьезных отечественных ученых страны, зарубежные казаховеды, академики, доктора наук и много перспективной молодежи.
– Вы созданы недавно. Какие мероприятия вам удалось провести?
– Назову основные. Мы открыли представительства в ЕС, США, Турции, России, Китае. В ближайшее время будут созданы отделения еще в ряде государств. Это связано с тем, что исторически почти половина казахского населения в настоящее время вынуждена находиться за пределами политических границ современного Казахстана.
Из-за таких объективных обстоятельств тотальная миграция казахского населения в Республику Казахстан затруднена и может быть реализована лишь частично. Поэтому перед государством и обществом встает большая проблема культурно-языкового обеспечения и восполнения потребностей зарубежной казахской диаспоры в области национального воспитания и обучения родному языку.
Особенно остро данный вопрос поднимается представителями казахской диаспоры в России и Китае. Например, ранее в России в местах компактного проживания казахов было более 300 школ с начальным обучением на родном языке. В настоящее время – только несколько классов-факультативов в горном Алтае. Ситуация в КНР, как известно, тоже плачевная. Нуждается в экстренном содействии в этой сфере казахская молодежь, проживающая в странах Европы, Америки, Австралии и Великобритании, где из-за малочисленности и рассредоточенности представителей казахского этноса данный вопрос стоит наиболее остро.
– Насколько мне известно, после ухода с поста директора Института языкознания вы в течение 1-2 лет провели несколько больших конференций. В чем был их главный смысл?
– Да, помимо некоторых мероприятий, мы, в основном, сконцентрировали свое внимание на вопросах языковой реформы. Ведь процесс работы над совершенствованием нового латинографического алфавита казахского языка по непонятным нам причинам практически был полностью приостановлен новым руководством института.
В итоге после моего увольнения два министра культуры и образования в течение двух лет три раза презентовали главе государства один и тот же недоработанный до конца вариант латинского алфавита.
И каждый раз перед этой процедурой, заблаговременно узнав об этом по своим каналам, мы проводили масштабные научные совещания с привлечением всего цвета нашей республиканской филологической науки с привлечением ведущих зарубежных казаховедов, подробно объясняли недочеты, которые нужно исправить, и тут же направляли материалы конференции всем уполномоченным государственным органам, начиная с администрации президента.
И – самое примечательное! – три раза президент Республики Казахстан Касым-Жомарт Кемелевич Токаев открыто поддерживал мнение отечественных ученых и открыто заявлял об этом, подчеркивая, что не все недостатки устранены и нужно продолжить работу над усовершенствованием нового алфавита. Конкретно, с примерами и подробно глава государства повторил свою критику на общенациональном курултае. И каждый раз он давал поручения Институту языкознания исправить эту ситуацию. И следует констатировать – в ответ на ясные задания президента институт продолжал упорно настаивать на той же, критикуемой всем научным сообществом версии...
В конце концов, мы еще раз получили предварительную информацию о том, что указ главы государства об утверждении алфавита может быть подписан в день науки 12 апреля. Однако утверждение его в таком несовершенном и сыром виде, в котором он банально был «зацементирован» его нынешними «разработчиками», гарантированно привел бы к новому фиаско! И наш последний форум был посвящен, прежде всего, этой важнейшей теме.
И нашу подробную резолюцию мы по традиции направили наверх.
И опять одержали победу!
В своем решении от 12 апреля текущего года глава государства не только еще раз указал на существующие недочеты, с чем абсолютно солидарны ученые республики, но – что особо важно – поручил заняться данным вопросом Академии наук.
– Назовите конкретно, какие упущения в последней версии алфавита.
– Конечно. Президент высказался по данному вопросу очень ясно: «Нужно не копировать старые орфографические нормы, а создавать новые».
Выдающийся представитель школы Ахмета Байтурсынова, автор многочисленных монографий и учебников, сотен статей, знаток казахского, европейских и русского языков лингвист Елдес Омаров подчеркивал: «В казахском языке нет протяженных звуков, типа и и у в русском языке. У нас и и у – только согласные звуки. Поэтому неправильно передавать ими двойные звуки типа ұу или ій... Для сохранения чистоты языка нужно соблюдать его собственные законы».
Классик современного языкознания, известный тюрколог, советский ученый Николай Александрович Баскаков писал: «Почему, например, казахское кій будет писаться ки, а читаться кій? То же почти по звучанию русское слово кий (бильярдный) будет писаться как кий. Ни в одной из орфографий языков народов СССР нет таких правил, по которым бы одна буква обозначала сочетания двух согласного и гласного... Если эта орфография будет принята, тот ее можно будет сопоставить только разве с английской орфографией, где отдельные буквы читаются как дифтонги, например, і читается как ай».
Мы знаем, что доводы Ахмета Байтурсынова, Елдеса Омарова, Николая Александровича Баскакова, а также многих других представителей казахской национальной интеллигенции были проигнорированы и подобные чуждые нам методы передачи звуков всё же были включены в кириллическую орфографию казахского языка, несмотря на то, что всем другим близкородственным тюркским языкам удалось сохранить свои собственные законы и самобытность (узбекский, каракалпакский, киргизский, кумыкский, ногайский, алтайский, татарский, башкирский, карачаево-балкарский и др.).
Всё это понятно. Непонятно одно – почему в критикуемой нами версии алфавита постоянно пытаются сохранить то, от чего нам, в первую очередь, необходимо отказываться?
И мы конкретно записали в соответствующем пункте нашей резолюции: «Придерживаясь постулатов Ахмета Байтурсынулы о том, «в казахском языке нет протяженных гласных у и и», «у и и вообще не могут быть включены в состав гласных», «по своей природе звуки у и и [в казахском языке] ничем не отличаются от согласного р», в казахской национальной графике данные звуки необходимо обозначать самостоятельными буквами: для согласного звука у – буква w и для согласного звука и, т.е. й – буква у».
Здесь, кстати, следует еще раз заметить, что именно об этом несколько раз и говорил К.Токаев, критикуя предлагаемые ему варианты алфавита. Передавать буквой у звук [ы], писал он, неправильно в корне.
Кроме этого, в свое время тогда еще претендент на пост президента страны К.Токаев после сдачи экзамена на знание казахского языка во время беседы с членами лингвистической экзаменационной комиссии вдруг задал нам вопрос: «Ответьте, пожалуйста, почему в вариантах алфавита нет буквы w? Ведь этот звук имеется в казахском языке и он ничем не отличается от схожего звука в словах типа Washington, WhatsApp и т.д.?»
Я помню, как от счастья у нас, членов лингвистической комиссии, почти отнялся язык – ведь Касым-Жомарт Кемелевич прямо и без обиняков говорил нам о том, в чем нам никак не удавалось убедить госчиновников, сознание которых прочно срослось с кириллическими нормами русского языка, в котором никогда не было звука даже близко напоминающего звук [w], поэтому он никак не мог обозначаться в русском языке самостоятельной буквой.
– Интересно. Какие еще недостатки вы бы отметили?
– Можно я скажу открыто и прямо? Это немного будет звучать резковато. Но, как говорится, истина дороже... Нельзя дезинформировать главу государства, нельзя лукавить и пытаться скрыть истинное положение вещей. Есть два важных тезиса или условия, которые невозможно не соблюдать при выборе национального алфавита любого тюркского языка. Это связано со спецификой тюркских, и в том числе казахского, языков.
Первый непреложный принцип: тюркские алфавиты строятся на основе правила «одна буква для одного звука и для одного звука – только один знак». Этот закон нельзя нарушать. Второе такое же важное правило – любой национальный тюркский алфавит должен соответствовать общетюркскому алфавиту, который ученые-тюркологи всего мира солидарно утвердили более тридцати лет назад.
Обойти эти законы и правила никак нельзя. И именно поэтому, представляя варианты алфавита главе государства наши министры гордо заявляли о том, что эти два условия при составлении алфавита были учтены и выполнены. Но это неправда! Их самих и президента страны, мягко говоря, просто ввели в заблуждение.
Мы не можем согласиться с тем, что в последней версии некоторые буквы, например, u и i, обозначают и гласные [и], [у] и согласные [й] и [у] звуки по отдельности, а также сочетания двух звуков, гласного и согласного – [ұу], [үу], [iу], [ıу],[ій] и др., что просто недопустимо и прямо противоречит принципу «один знак – один звук».
Точно также внешне буквы предлагаемой версии вроде бы полностью соответствуют знакам общетюркского алфавита. Но это обманчивое впечатление. Так, например, буква ı в общетюркском обозначает наш звук [ы], а наши «алфавитосозидатели» предлагают этим знаком обозначать звук [і]. Т.е., например, такие слова как іні, білім тюрки всего мира отображают на письме в виде ini, bilim, а нам предлагают эти же слова писать как ını, bılım. С другой стороны, буквой у, которая во всех тюркских языках отражает звук [й], предлагают передавать звук [ы], что возмутило даже самого главу государства и т.д.
Таким образом, предлагаемый вариант абсолютно не исходит из общетюркского алфавита, главным постулатом которого является передача одних и те же идентичных звуков одинаковыми буквами, а, наоборот, прямо противоречит ему.
– Ну что же, разрешите пожелать вам успехов на вашем нелегком поприще. Несмотря на большие трудности, нам все же удалось приостановить массовое внедрение тех первых вариантов алфавита, которые утверждались на самом высоком уровне – постановлением парламента и указами президента. Будем надеяться на то, что в результате нам всем удастся создать наиболее оптимальный и удобный алфавит казахского языка на латинской графике.
– Очень надеемся на это.
– Ерден Задаулы, большое спасибо за интересное интервью!
