В последнее время у части околополитической тусовки стало очень модным говорить о фактах «русофобии» в Казахстане. Из-за северной границы такие обвинения стали системными. Можно понять, когда об этом говорят условные «колеровы» и «мендковичи», но от граждан Казахстана такие мысли слышать довольно странно. Налицо подмена понятий, с которой надо разобраться.
Русофобия,, согласно Большому толковому словарю русского языка (1) - предвзятое, подозрительное, неприязненное, враждебное отношение к русскому народу. Фобия подразумевает устойчивый страх и ненависть к его источнику, т.е. к русским. Русские националисты и сочувствующие им авторы расширительно толкуют этот термин, распространяя его на Россию как государство, отождествляя таким образом этнос и политико-правовую систему. В последнее время наблюдается отождествление русских как этноса, России как государства и нынешней правящей элиты России, когда критика внешней или внутренней политики России также трактуется как «русофобия».
Кроме того, в общественном дискурсе России (а вслед за ним и Казахстане) предпринимаются неоднократные попытки навесить ярлык «русофобии» на исследования исторического прошлого России, в которых содержится критика политики правящих кругов данного государства в прошлом.
Профессор Высшей школы экономики (РФ) Иосиф Дзялошинский считает, что «русофобия» – чисто политическое понятие, выдуманная пропагандистская конструкция, изначально использовавшаяся «патриотами» внутри России для маркировки «национальных врагов» (2).
Ряд авторов считает, что русофобия - не просто проявление негативных чувств в отношении России и русских, но довольно цельная идеология, то есть особый комплекс идей и концепций, имеющий свою структуру, свою систему понятий (3). Критика России, ее внешней и внутренней политики, скептическое отношение к русской культуре и языку не могут быть признаны «русофобией», так как не обладают признаками цельной идеологии.
Юридически «русофобия» - публично выраженное неприязненное отношение к русским как этнической группе и призывы к ограничению прав представителей данной этнической группы. В данном смысле «русофобия» в Казахстане практически не присутствует в общественном дискурсе. Те факты и явления, которые произвольно трактуются как «русофобия» - «языковые патрули», требования к оформлению визуальной информации и обслуживания граждан на казахском языке – фактически русофобией не являются, потому что направлены не на ограничение прав русских как этноса, а на соблюдение прав казахскоязычного населения.
В сфере обслуживания (включая оказание государственных услуг) права персонала оказывать услуги на удобном им языке часто входят в противоречие с правом населения получать услуги на удобном им языке. Именно это служит поводом к конфликтам, произвольно трактуемым как «межэтнические».
В связи с этим следует учитывать, что:
1. эти конфликты не носят межэтнического характера, так как касаются не этнической принадлежности, а проблем владения языком межэтнического общения (которым в Казахстане официально является казахский);
2. в случае возникновения данных конфликтов право представителей населения получать услуги на государственном языке является приоритетным и строго юридически действия т.н. «языковых патрулей» не являются правонарушением (за исключением тех случаев, когда они явно нарушают Административный кодекс);
3. поощрение расширительного толкования понятия «русофобия», «разжигание межнациональной розни» и пр., правоприменительная практика, направленная на карательное преследование казахскоязычных языковых активистов при бездействии местных органов власти в области расширения сферы применения казахского языка, будут приводить к только к радикализации политических групп, использующих языковой вопрос в политическом дискурсе;
4. для нормализации отношений в Казахстане по такому тонкому и болезненному вопросу, как языковой, есть лишь одна выигрышная стратегия – способствование установлению реального казахско-русского билингвизма, строгое следование законодательству в сфере применения государственного и русского языков, особенно в сфере обслуживания и пресечение попыток явочного установления государственного статуса любого языка, кроме казахского.
Понятно, что мы сегодня испытываем мощное информационное и политическое давление северного соседа, использующего языковой вопрос как часть своей внешней политики, активно насаждается англофобия и советский реваншизм. Однако, нельзя забывать, что у Казахстана свои стратегические цели и задачи, а русские Казахстана – не часть «Большой России», как заявляют некоторые российские политики, а граждане Республики Казахстан. Их права и обязанности – такие же, как и у других граждан, в том числе и в сфере языка. Русский язык в Казахстане достаточно развит, его положению ничего не угрожает, носители языка никак не ограничены в правах.
Все заявления о якобы существовании "русофобии" - фейки и провокации, направленные на дестабилизацию внутриполитической ситуации, искусственное разжигание конфликтов с использованием как реальных, так и выдуманных проблем в сфере языковой политики.
Нельзя идти на поводу у провокаторов и искать в Казахстане «русофобию», которой фактически нет.
Еркін Әбіл, профессор
