Прошедший государственный визит Президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева в Узбекистан и его участие в VII Консультативной встрече глав государств Центральной Азии подтвердили, что Казахстан и Узбекистан перешли от простой торговли к инвестиционному и стратегическому сотрудничеству.
Бахтиер Ергашев – известный узбекский политолог и эксперт по региону – анализирует, почему этот союз двух системообразующих стран является ключом к безопасности и устойчивому развитию всей Центральной Евразии, и почему сбалансированная равноудалённость – это лучшая стратегия в условиях глобальной турбулентности.
– Президент Токаев на брифинге подчеркнул, что Казахстан и Узбекистан – не соперники, а стратегические союзники. На Ваш взгляд, что конкретно позволяет говорить о новом, качественном этапе экономического союзничества? Как Вы оцениваете объявленный объем совместных проектов – 78 проектов на $1.7 млрд, предполагающих создание более 15 тысяч рабочих мест? Какова их прагматическая отдача для экономик двух стран?
– Я всегда исходил из того, что Казахстан и Узбекистан являются двумя системообразующими странами в регионе Центральной Азии, и от их взаимодействия во многом зависят динамика и форматы регионального сотрудничества в целом. Нынешний этап – это качественно новый уровень, который предполагает инвестиционное сотрудничество, а не просто торговлю.
Это означает, что сотрудничество теперь направлено на реализацию крупных совместных проектов, имеющих значение не только для наших стран, но и для всей Центральной Азии. Запуск 7 проектов на сумму $1.2 млрд в сферах нефтегазохимии, логистики и строительства и формирование цепочек промышленной кооперации внутри региона – вот реальная отдача. Это высокотехнологичные производства, которые смогут дать новый импульс для развития промышленности.
– Главный институциональный итог – создание Совета глав регионов. С точки зрения регионального развития Узбекистана, как Вы оцениваете потенциал этого механизма? Насколько он способен децентрализовать двусторонние связи и сделать их более горизонтальными и оперативными для бизнеса, в частности, на примере запуска Международного центра промышленной кооперации «Центральная Азия»?
– В отличие от прежних неудачных форматов интеграции в 90-е годы, которые были чиновничьей и верхушечной инициативой, сейчас сделаны правильные выводы. Есть понимание того, что интеграция пойдет тогда, когда она будет идти на нижнем уровне, на уровне регионов, отдельных предприятий и отраслей.
Совет глав регионов – это тот действенный механизм, который может выстрелить. Он позволяет децентрализовать двусторонние связи и сделать их более горизонтальными, поскольку взаимодействие каждого региона имеет конкретное практическое наполнение и не навязано сверху. Международный центр промышленной кооперации «Центральная Азия» является институциональным подтверждением того, что страны переходят от простой торговли к этапу инвестиционного сотрудничества.
– В Ташкенте подписаны ключевые документы о создании рабочих групп по геологии и добыче редких и редкоземельных металлов и по совместному управлению трансграничными водными объектами. Является ли этот шаг переходом к новой региональной модели управления стратегическими ресурсами? Какие ключевые экономические выгоды получат Узбекистан и Казахстан от такого скоординированного подхода?
– Да, это переход к новой модели управления стратегическими ресурсами. Перед странами Центральной Азии сейчас стоит судьбоносный момент: или мы будем действовать как колониальные страны, которые будут просто отдавать свои ресурсы для разработки внешними инвесторами, или найдем путь ухода от статуса сырьевой колонии для более развитых экономик мира.
Выгода Казахстана и Узбекистана в том, чтобы найти технологии и финансирование, чтобы самостоятельно разрабатывать хотя бы определенную часть этих запасов, формировать вокруг этого цепочки добавленной стоимости и производить более высокомаржинальную продукцию. Документы, которые были приняты, не являются конечной целью, но они дают возможность задавать вопросы и определять вектор: стать основой для формирования промышленных кластеров внутри региона.
Что касается воды, подписанное Соглашение о совместном управлении и договоренность о Рамочной конвенции Центральной Азии по водопользованию – это основа для долгосрочной стабильности и устойчивого прогресса.
– Отмечен рост железнодорожных перевозок на более чем 15% за 9 месяцев. Кроме того, Токаев пригласил узбекскую сторону к партнерству в портах Актау и Курык для развития Транскаспийского маршрута. Какова критическая значимость этого логистического коридора для устойчивости внешней торговли Узбекистана и ее диверсификации? Что необходимо сделать для полного раскрытия транзитного потенциала?
– Наш регион, который я называю Центральной Евразией, находится на пересечении всех крупных трансконтинентальных транспортных коридоров, и его роль только усиливается.
Для Узбекистана в условиях геополитической турбулентности поиск альтернатив Северному коридору критически важен. Транскаспийский маршрут (ТМТМ) является жизненно важной альтернативой.
Казахстан вкладывает серьезные средства в модернизацию портов Актау и Курык. Узбекистан активно включается в работу, намерен создавать свой паромный флот контейнеровозов на Каспии. Для полного раскрытия потенциала необходимо, чтобы Средний коридор, который является мультимодальным и потому экономически менее рентабельным, снижал свои издержки. Это требует активного сотрудничества Казахстана, Узбекистана, Азербайджана и Туркменистана.
– В завершение, если посмотреть на долгосрочные приоритеты Казахстана и Узбекистана, можно ли отметить, что сегодня обе страны демонстрируют высокую степень соответствия интересов в вопросах обеспечения региональной безопасности и развития? И что, по Вашему мнению, является ключевым общим вектором для обеих республик на долгосрочную перспективу в контексте превращения Центральной Азии в самостоятельный, сильный макрорегион?
– Да, степень соответствия интересов очень высокая. Ключевой общий вектор – это реализация продуманной, прагматичной внешней политики, которая должна основываться на том, что я называю сбалансированной равноудалённостью от глобальных центров силы.
Я не согласен с термином "многовекторность", это узкое понятие, которое не дает глубины понимания. Политика сбалансированной равноудалённости – это основа для того, чтобы сформировать в Центральной Азии зону устойчивости, стабильности и безопасности – единой, равной и неделимой для всех. Наше союзничество, включая активное развитие ИИ, цифровизации, водно-энергетической сферы и человеческого капитала, является прочным стратегическим альянсом, нацеленным на превращение Центральной Евразии в сильный макрорегион.
