ОН БЫЛ НЕ ЕДИНСТВЕННЫМ ОСНОВАТЕЛЕМ...
ИЛИ ПО ПОВОДУ МАТЕРИАЛА «ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ МУСТАФЫ ШОКАЯ. КЕМ БЫЛ ОСНОВАТЕЛЬ ТУРКЕСТАНСКОЙ АВТОНОМИИ?»
Не без интереса прочитав материал Святослава Антонова «Жизнь и смерть Мустафы Шокая. Кем был основатель Туркестанской автономии?», опубликованный на страницах портала Informburo.kz 22 января текущего года, счёл необходимым уточнить некоторые исторические факты, внести необходимые поправки и дополнения.
Прежде всего хотел бы искренне поблагодарить автора за его усилие по освещению и пропаганде малоизвестных страниц отечественной истории и исторических личностей. Дорогого стоит и то, что он перечисляет конкретных ученых-исследователей и интернет-порталы, труды и статьи которых использовал как первоисточник. И в своих уточнениях и дополнениях я непременно учёл то немаловажное обстоятельство, что С. Антонов не является исследователем истории Туркестанской автономии или национально-освободительного движения Алаш в целом и тем более шокаеведом.
Начну с заголовка. Мустафа Шокай был не единственным и не первым основателем Туркестанской... нет, не автономии, а мухтариата, если быть объективным, что означает буквально «государство». Отдельные исследователи, называющие себя «шокаеведом», имя которого не называю из этических соображений, упускают или игнорируют, больше осознанно, имя и исторически важную роль второго основателя Туркестанского мухтариата, который к тому же возглавлял его целый месяц начиная со дня его образование. Это Мухаметжан Тынышбайулы (Мухамеджан Тынышпаев), первый казахский инженер железнодорожного транспорта, бывший депутат Государственной думы ІІ-созыва, член Комитета Временного правительства по управлению Туркестаном (бывшим Туркестанским генерал-губернаторством), избранный на ІІІ Всеказахском съезде, состоявшемся 5-13 декабря 1917 года в Оренбурге, в комиссары (член правительства) Всеказахского совета Алаш Орда.
Более того, если исходить из воспоминаний Ахмет-Заки Валидова (он же Заки Валиди Тоган), одного из очевидцев и непосредственных участников образования Туркестанского мухтариата, более известного по советской истории как «Кокандская автономия», то выходит, что инициатива и, самое главное, решение об образовании Туркестанского мухтариата было принято не в Ташкенте, и не в Коканде, а в резиденции комиссара Временного правительства в Тургайской области Алихана Букейхана в Оренбурге.
Вслед за захватом центральной власти в Петрограде 25 октября 1917 года (7 ноября по нынешнему календарю), 26 октября Уфа перешла в руки советов, 28 октября «Уфимское губернское мусульманское (татарское) военное шуро также перешло на их сторону», утверждал Заки Валиди Тоган в своих воспоминаниях. Большевики также достаточно легко взяли в свои руки власть в Сырдарьинской и Семиреченской областях. А 28 октября они захватили власть и в Ташкенте. Видимая легкость успехов большевиков в Туркестане и других колониальных окраинах обуславливалась поддержкой, оказанной новым властям со стороны местного чиновничьего аппарата, верхушки переселенческой деревни и армейских частей. Напуганные стихийным восстанием 1916 года в Казахском Степном и Туркестанском краях, они больше боялись антиколониальных выступлений «туземных» народов, чем «диктатуры пролетариата». Любая власть в метрополии рассматривалась ими как гарант сохранения привилегий европейцев в крае.
Захват большевиками власти в Уфе и Туркестане вынудил казахскую элиту «Алаш» к более решительным действиям. Поскольку наступила реальная угроза вовлечения Великой Казахской степи в пучину гражданской войны и, соответственно, срыва его плана образования Автономии Алаш. 9 областей, Астраханская губерния и ряд волостей Алтайской губернии, заселенные приемущественно коренным казахским населением, которые элита «Алаш» планировала объявить территорией предстоящего автономного государства, оказались в кольце тех регионов, которые перешли в руки советов. Их особенно беспокоила ситуация, сложившаяся на юге будущей Алашской автономии - Туркестане, где власть оказалась в руках советов. В этой связи лидер казахов Алихан Букейхан в последние дни октября 1917 года экстренно собрал своих ближайших соратников в своей резиденции в Оренбурге, о чём свидетельствует в своих мемуарах тот же Заки Валиди Тоган. Из его воспоминаний следует, что «видные деятели казахского народа: писатель Ахмед Байтурсун [Ахмет Байтурсынулы. – С.А.], потомок Чингис-хана, глубоко уважаемый представитель Букейской Орды, человек уже почтенного возраста Шахингарей Султан Букейханов [султан Шангерей Букейулы. – С.А.], Мустафа Чокаев [Шокай. - С.А.] из Ташкента, Жиханшах Достмухамедов [Жанша Досмухамедулы. – С.А.] и другие собрались в конце октября - начале ноября в резиденции Тургайского губернатора Галихана Букейхана». Далее он констатирует, что в связи с переходом власти в Ташкенте в руки Советов, М. Шокай решил задержаться в Оренбурге. В ходе совещания А. Букейхан предложил А.-З. Валидову «оставить на время башкирские дела, выехать вместе с Шокаем в Ташкент» (!). Нужно заметить, что З.В. Тоган в своих воспоминаниях также утверждал, что после экстренного совещания в резиденции Тургайского областного комиссара, он вместе с М. Шокаем, очевидно, и М. Тынышбайулы, А. Оразайулы и другими отправились в Ташкент, а затем в Коканд. Есть также все основания полагать, что на этом совещании присутствовал и Назир Торекулулы, служивший в аппарате Тургайского областного комиссара в Оренбурге до октябрского путча большевиков в Петрограде. В резиденции А.Н. Букейхана обсуждение ситуации в Туркестане продолжалось два дня и во многом определило дальнейший ход действий лидеров Алаш. По утверждению З.В. Тогана, на этом совещании «решили сохранить верность идеям демократии и Учредительного Собрания, не признавать большевиков, ориентироваться на Украину, осуществляющую политику областной автономной самостоятельности», а также «договорились в конце декабря в одни и те же дни созвать в Оренбурге казахский и башкирский курултаи, в Туркестане также стать на путь борьбы за суверенитет» (!).
Из этой короткой цитаты особого внимания заслуживает последняя строка – «договорились... в Туркестане также стать на путь борьбы за суверенитет», которая дополняет ещё одну неизвестную страницу истории Автономии Алаш. Из этой строки вытекает логичный вывод о том, что решение о создании Туркестанского мухтариата, более известной из советской псевдоистории как «Кокандская автономия», было принято на экстренном совещании, состоявшемся в конце октября – начале ноября 1917 года в Оренбурге по инициативе и под председательством А.Н. Букейхана, который продолжал исполнять обязанности комиссара свергнутого Временного правительства. Следовательно, Туркестанский мухтариат явился ещё одним проектом лидеров движения и партии «Алаш», чтобы «Туркестан также встал на путь борьбы за суверенитет». Его создание явилось одним из условий, предварительных планов казахских лидеров, имевших цель перехвата инициативы у местного мусульманского духовенства и власти у большевиков в южных областях будущей автономии Алаш и обезопасить южные рубежи ещё до её образования.
Что касается собственно Туркестана, то колониальный характер большевисткой власти в южных областях был наглядно продемонстрирован III Краевым съездом Советов, прошедшим в Ташкенте 15-22 ноября 1917 года. Здесь была провозглашена Туркестанская советская автономия, однако, представители коренного населения были отстранены от власти под предлогом их «неготовности» к пролетарской революции. Недовольство казахского и узбекского населения было подавлено вооруженной силой. В противовес, 26 ноября того же года, в Коканде начал свою работу IV чрезвычайный Туркестанский краевой съезд, организованный членами движения и партии «Алаш» М. Тынышбайулы, М. Шокаем, А. Оразайулы и другими во исполнение решения экстренного совещания в Оренбурге. Вот как гласила резолюция этого исторического съезда (цитирую дословно из статьи М. Шокая «От Автономии к Независимости: 1917 – декабрь – 1930»): «IV Чрезвычайный Туркестанский краевой съезд, выражая волю населяющих Туркестан народов к самоопределению на началах, возвещённых Великой Российской революцией, объявляет Туркестан территориально-автономным в единении с Федеративной Демократической Российской Республикой. Установление форм автономии предоставляется Туркестанскому Учредительному собранию, которое должно быть созвано в кратчайший срок. Съезд торжественно заявляет, что права населяющих Туркестан национальных меньшинств будут всемерно охранены [защищены]».
«Одновременно с провозглашением Автономии, Чрезвычайный съезд избрал Временный Народный Совет из 54 членов: 36 от коренного населения и 18 от русских», сообщает М. Шокай в своих воспоминаниях. Остается добавить, что главой Туркестанского мухтариата и председателем (премьер-министром) его Временного Совета (правительства) стал Мухаметжан Тынышбайулы, министром иностранных дел – Мустафа Шокай, членом правительства – Абдрахман Оразайулы (Абдурахман-бек Уразаев). Таким образом, на юге Казахстана (в Туркестане) с конца ноября 1917-го по февраль 1918 годов сложилось своеобразное двоевластие. Иначе говоря, создав в противовес большевисткой власти в Ташкенте Туркестанский мухтариат, лидеры «Алаш» уровновесили положение в Туркестане и для образования собственно Автономии Алаш тут же приступили к организации ІІІ Всеказахского курултая, вместо Всероссийского учредительного собрания, дата созыва которого бесконечно откладывалась.
Действительно, в 1916 году Мустафа Шокай по рекомендации Алихана Букейхана (не БукейханОВа. – С.А.) был принят секретарём, правда, не мусульманской фракции Государственной думы IV-созыва, как об этом пишет Святослав Антонов, а её Бюро. По предложению опять же А. Букейхана, в тот момент представитель казахского народа в Бюро мусульманской фракции, в ноябре 1916 года Мустафа становится вторым казахским представителем.
Комиссия по расследованию причин стихийного восстания 1916 года в Средней Азии и последствий жестокого его подавления царскими карательными войсками была создана по инициативе А. Букейхана, но не в мусульманской фракции, как об этом пишет автор материала С. Антонов, а в самой IV-й Госдуме, которую возглавил Александр Керенский, один из лидеров обновленной масонской ложи «Великий Восток народов России» и думской ложи «Розы». Посетить Степной и Туркестанский края после безчеловечного подавления восстания 1916 года казахский лидер А. Букейхан сперва настоятельно предлагал членам мусульманской фракции Госдумы IV-созыва. Однако, после их отказа от поездки в Степной край и Туркестан под различными предлогами, лидеру Алаш удалось уговорить своего «масонского брата» Александра Керенского и лидера мусульманской фракции Кутлумухаммеда Тевкелева, поручив Мустафе Шокаю сопровождать их в этой поездке. По итогам этой поездки был составлен подробный доклад о причинах стихийного восстания коренных народов Казахских степей и Туркестана и тяжелых последствиях его безосновательно жестокого подавления царскими карательными воисками, с которым в декабре 1916 года А. Керенский выступил на закрытом пленарном заседании Государственной думы. Над докладом работали сам выступавший (А. Керенский), А. Букейхан, К. Тевкелев и М. Шокай. В этом можно убедиться из материалов газеты «Қазақ» за декабрь 1916 и январь 1917 годов.
Это крайне сомнительно, что М. Шокай «в период работы в Думе создал организацию «Туркестанское единство» для объединения народов, проживающих в родном крае», что следует из материала С. Антонова. Между тем 1916-1917 годы были насыщены событиями – шел третий год І мировой войны, вышел указ Николая ІІ от 25 июня 1916 года о «реквизиции» туземцев Средней Азии на тыловые работы, стихийное восстание против реализации этого указа, его жестокое подавление, мобилизация «туземцев» на тыловые работы, Февральская революция и т.д.
Следует также уточнить, что представительства в парламенте лишили не каких-то «представителей кочевых народов» и не «после 1907 года», как утверждает в своем материале С. Антонов, а конкретно весь 6-миллионный (по данным А.Н. Букейхана, накануне І-й мировой войны, в 1914 году, численность казахов составляла 6,470 млн человек. – С.А.) полукочевой казахский народ лишили избирательных прав и парламентско-думской трибуны законом о выборах в новой редакции, подписанным 3 июня 1907 года, в день разгона Второй Государственной думы. Именно поэтому новая редакция закона о выборах зафиксирована в истории как «третьеиюнский переворот» и она лишила избирательных прав прежде всего казахов. Поскольку новый премьер-министр России Петр Столыпин планировал реализовать свою так называемую «земельную реформу» за счет казахских земель. Но этому мешало присутствие в Думе казахских депутатов, которые в Первой и Второй думе примкнули к думской фракции кадетской партии вместо с мусульманской фракцией. Подчеркну, что на первые два созыва Государственной думы 1906 и 1907 годов из всех народов Средней Азии своих депутатов делегировали только казахи. В целом в І-й и ІІ-й Государственной думе казахов представляли 11 депутатов, из них Ахмет Биримжан (Беремжанов) и Шаймерден Косшыгулулы (Шахмардан или Шахимардан Кощегулов) заседали в двух созывах подряд. В целом, 6-миллионный казахский народ, пятый по численности среди всех народов колониальной Российской империи, на каждый созыв Думы должен был делегировать по меньшней мере 25-27 депутатов...
Безусловно, М. Шокай планировал бороться за депутатский мандат Госдумы V-созыва, выборы которых должны были состояться в ноябре 1917 года. Но Салимгерей Жанторе (Салим-Гирей Джантюрин) был не помещиком, а чингизидом, прямым потомком Абулхаира, хана Младшего жуза, носил титул князя. И он действительно намеревался переписать часть своих огромных земель на М. Шокая, чтобы он мог баллотироваться в члены Думы как крупный землевладелец. Сам С. Жанторе, как и лидер «Алаш» А. Букейхан, был лишен избирательных прав по решению Особого присутствия санкт-петербургской судебной палаты от декабря 1907 года за «подписание и распространение выборгского воззвания» как бывший депутат насильственно разогнанной І-й Госдумы, а также осужден к 3-месячному тюремному наказанию. И как известно, в ноябре 1917 года состоялись выборы, но не депутатов очередного V-созыва Думы, а Всероссийского учредительного собрания (ВУС). По их итогам М. Шокай стал членом ВУС в числе 43-х казахов, избранных по списку партии «Алаш».
Требует уточнения и утверждение Святослава Антонова о том, что «последней работой Мустафы Шокая в Петербурге (в 1914 года, в связи с началом войны с Германией, Петербург был переименован в Петроград. – С.А.) в 1917-м стало решение вопросов по инспектированию положения казахов, мобилизованных на тыловые работы». Автор также пишет, что «он (М. Шокай) должен был выехать на фронт», не уточняя при этом его цель.
С поздней осени 1916 по февраль 1917 годов М. Шокай в Петрограде занимался несколько иным делом - вместе с казахскими студентами встречал эшелоны с мобилизованными на тыловые работы на Западном фронте не только казахскими джигитами, но и другими «туземными» народами Средней Азии и Сибири, чтобы обеспечить их переводчиками, фельдшерами и муллами. А инспектированием положения казахов, киргизов, сартов, узбеков и др., занятых в тылу Западного фронта занимался Инородческий отдел, созданный 5 февраля 1917 года лидером казахов А. Букейханом при Земгорсоюзе под Минском и Киевым и возглавляемый им же. В Инородческом отделе под его руководством служили инструкторами, переводчиками, муллами несколько десятков представителей казахской национальной интеллигенции, студентов, бросивших учебу в Петрограде, Москве, Киеве, Казани и т.д. ради служения своим мобилизованным братьям, а также простые казахские граждане. Из наиболее известных представителей интеллигенции следует назвать Миржакыпа Дулатулы (Мир-Якуб Дулатов), популярного публициста, второго редактора первой общенациональной газеты «Қазақ», поэта, писателя, автора легендарного сборника стихов «Оян, қазақ!» (букв. «Проснись, казах!») и первого казахского романа «Несчастная Жамал», Назира Торекулулы (Тюрякулов), в недалеком будущем одного из руководителей Советского Туркестана и легендарного дипломата, первого чрезвычайного и полномоченного посла СССР в Саудавской Аравии, Султанбека Кожанулы (Ходжанов) – ещё одого из руководителей Туркестанской АССР, и многих других. Иначе говоря, Февральскую революцию 1917 года казахская элита «Алаш» встретила в тылу Западного фронта под обстрелами и бомбежками немецкой артиллерии и боевых самолетов.
И Мустафа должен был выехать на Западный фронт именно по вызову своего политического наставника А. Букейхана, чтобы заменить его на посту заведующего Инородческом отделом. Чуть позднее эту должность занял учитель и общественный деятель Аспандияр Кенжеулы (Асфандияр Кенжин). А. Букейхан вызвал своего не по возрасту одарённого ученика и верного соратника Мустафу в связи с телеграммой, полученной от А. Керенского, только что назначенного на пост министра юстиции в составе Временного правительства, который просил адресата срочно прибыть в Петроград. По прибытии, лидер «Алаш» из ряда предложенных ему престижных кресел в столице, в том числе и поста товарища (заместителя) министра земледелия, выбрал куда менее престижную должность и в далекой от центра колониальной окраине – комиссара Временного правительства в родной Тургайской области. Более того, пользуясь влиянием своих «масонских братьев» в составе Временного правительства, он рекомендовал Мустафу Шокая, Бахытгерея Кулманулы (Бахыт-Гирей Кулманов), бывшего депутата І-й Думы, и Мухаметжана Тынышбайулы, бывшего депутата ІІ-й Думы, на такие же посты в других областях Казахских степного и туркестанского краев. Из них М. Шокай и Б. Кулманулы были назначены комиссарами, соответственно, в Сырдарьинскую область и Букеевскую орду, М. Тынышбайулы – чуть позднее стал членом Комитета по управлению Туркестаном. М. Шокай не входил в состав Туркестанского комитета, как считает автор вышеуказанногот материала. Вторым членом Турккомитета из казахов был назначен А. Букейхан. Постановление Временного правительства об учреждении Туркестанского комитета и его составе было опубликовано в газете «Қазақ».
Автор материала «Жизнь и смерть Мустафы Шокая. Кем был основатель Туркестанской автономии?» прав, что в апреле 1917-го Мустафа в Оренбург прибыл на Первый всеказахский... но не курултай, а именно съезд, состоявшийся 2-8 апреля. Об этом в своих воспоминаниях утверждал сам М. Шокай. А в июле 1917-го он принимал участие не в І-м Общекиргизском съезде, а во ІІ-м Общеказахском, где действительно было принято постановление не только о создании первой национальной партии, которая позже будет названа «Алаш», но и о формировании национальной конной милиции, под которой подразумевалась собственно национальная армия.
Абсолютно и глубоко неверно утверждение автора материала Святослава Антонова о том, что «Мустафа поддерживал идею сплочения тюркских народов» и что «этот взгляд на будущее Туркестана противоречил позиции деятелей движения «Алаш», выступавших за создание отдельных национальных автономий в составе будущей демократической России, в частности Казахской автономии».
Есть все основания утверждать, что во взглядах лидера движения «Алаш» А. Букейхана и М. Шокая, политического наставника и его одарённого ученика, никаких противоречий не было и не могло быть. Идея сплочения тюрко-мусульманских народов возникла еще в годы первой революции 1905-1907 годов, после Февральской революции 1917 года была предпринята попытка её реализовать. О возможности создания единой с другими родственными народами автономии была прописана и в программе партии «Алаш». Во ІІ статье программы дословно говорится (волный перевод мой): «По возможности Казахскую автономию создать совместно с другими родственными народами, в ином случае – немедленно создать самостоятельную автономию».
Когда некоторые историки утверждают о каких-то противоречиях между руководством Автономии Алаш и М. Шокаем, то они, как правило, ссылаются на ряд заявлений главы Алаш Орды А. Букейхана. Например, историк Асылбек Бисенбаев в своих комментариях, опубликованных газетой «Central Asia Monitor», заявил, что «А. Букейханов категорически отвергал предложение о присоединении к автономному Туркестану, опасаясь клерикалов» (см. https://camonitor.kz/30514-kazahskie-bolsheviki-i-alash-orda-kogo-nazyvat-geroyami-a-kogo-predavat-anafeme.html). Веским основанием для подобного рода утверждений стали следующие строки из статьи А.Н. Букейхана «Жалпы Сібір сиезі» («Общесибирский съезд»), опубликованной в газетах «Қазақ» и «Сарыарқа» в 1917 года по следам учредительного съезда сибирских автономистов, состоявшегося в октябре в Томске: «Вероятно, Туркестан станет самостоятельной автономией. Но есть мнение, что будет лучше, если казахи присоединятся к Туркестану. Мы с Туркестаном единоверцы, родственники. Создать автономию – создать самостоятельное государство. Создать автономию и руководить ею задача не из нелегких. Если наши казахи остро нуждаются в управленцах, а народ поголовно неграмотен, то в Туркестане положение в 10 раз хуже. Создание казахами единой автономии с Туркестаном – это все равно что запрячь верблюда и осла в одну телегу. Далеко ли мы уйдем с такой автономией?».
Или другой пример. «Автономия Алаш объединяет 6-ти миллионное казак-киргизское население Казакского Края, - писал глава Алаш Орды А.Н. Букейхан в своей докладной записке в Совет министров Сибирской Автономии от 26 июля 1918 года, - никогда не входившего в состав Сибири и Туркестанских областей».
Но эти заявления лидера движения, партии и Автономии Алаш А.Н. Букейхана не являлись зеркальным отражением его истинных целей и задач, его взгляда на будущее не только своего народа и народов Туркестана, но других тюрко-мусульман России в целом. Эти его слова были предназначены только и лишь лидерам революционной демократии России. И вот почему.
После своего назначения комиссаром Временного правительства в Тургайской области и перед самым отъездом из Петрограда в Оренбург, А.Н. Букейхан, чтобы прощупать истинное отношение новой власти к колониальным окраинам, а самое главное – к перспективе предоставления бывшим колониям национальной автономии, отправил Мустафу Шокая на «разведку». Вот как Мустафа описывает этот момент в своих воспоминаниях: «Перед самым отъездом из Петербурга в Туркестан, в начале апреля 1917 г., я зашел к председателю игравшего всероссийскую роль Исполнительного Комитета Петербургского (Петроградского. - С.А.) Совета рабочих и солдатских депутатов – Н.С. Чхеидзе. В то время этот визит был почти что обязательным. Политика Временного Правительства тогда определялась Петербургским Советом рабочих и солдатских депутатов... Грузин по происхождению и лидер социал-демократической фракции (меньшевисткой. - С.А.) IV Государственной думы Чхеидзе в первые дни революции выдвинулся в первые ряды русской революционной демократии, стал председателем исполкома Петербургского Совета рабочих и солдатских депутатов (Петроградского Совета РСД. - С.А.) и являлся как бы сверху премьер-министром русской революции. Само собою разумеется, разговор наш был о Туркестане. На вопрос Чхеидзе о характере нашей предстоящей работы я ответил:
- Мы будем добиваться автономного режима для Туркестана, и, следовательно, наша работа там будет носить подготовительный для автономии характер.
Чхеидзе как-то даже испугался моего ответа и сказал:
- Ради Бога, товарищ Ч[окаев]., не говорите там, среди Ваших соотечественников об автономии. Во-первых, сейчас ещё рано говорить об этом, а во-вторых, автономия в такой стране, как Ваш Туркестан, это будет верным шагом к независимости, к сепаратизму.
Я ответил: - Мы не собираемся сейчас же провозгласить автономию или требовать предоставления нам автономного режима. Мы будем ждать Учредительного Собрания. А пока же, до Учредительного Собрания, мы считаем необходимым подготавливать страну и народ к этой Автономии. Что же касается Вашего опасения насчёт перехода Автономии в независимость, то при искреннем соблюдении русской революционной демократией десятки лет ею провозглашаемых лозунгов о свободе национальностей, то опасения эти едва ли основательны.
Чхеидзе не успокоился моим ответом и настаивал на том, чтобы мы отказались поднимать вообще вопрос об автономии. «Революционная и демократическая Россия, убеждал он, даст всем населяющим её народам полное равноправие с учётом всех национальных особенностей. Автономия Туркестана, где русского влияния почти что нет, где население совершенно другой культуры, крови, языка и религии, очень быстро перейдёт в сепаратизм...».
После этой беседы, А.Н. Букейхан и его ближайшие соратники, в том числе и М. Шокай, пришли к важному выводу, что, для достижения стратегической цели – создания национальной автономии, им необходимо выработать «особую линию поведения» в работе с новой демократической властью, чтобы не вызвать у них ни малейшего подозрения или опасения по поводу сепаратизма при образовании национальных автономий в Казахском Степном крае и Туркестане. И как можно действиннее проявлять зрелость и готовность народов Степного и Туркестанского краев к национальному самоуправлению – автономии. Очевидно, под «линией поведения» подразумевалось то, что ни один из казахских деятелей, назначенных на ответственные посты, не должен вызвать подозрений Временного правительства о сепаратистких умонастроениях. С этой установкой Алихан Букейхан к Мухаметжану Тынышбайулы в Ташкент отправил Мустафу Шокая:
«Дорогой Алиханъ-Ағай!
12/IV[1917 года. – С.А.] жду членовъ Туркестанского Комитета Щепкина и другихъ. Сегодня пріехалъ Мустафа [Шокай – С.А.]… Мустафа рассказалъ о линіи поведеніи казаховъ [в ориг. «киргизовъ». - С.А.] въ Оренбурге и о нашей позиціи. Очень и очень обрадовался, что наши позиціи совершенно одинаковы, хоть ихъ [нужно] было даже обсудить въ Оренбурге для согласованія своихъ дальнейшихъ шаговъ съ Вашими решеніями, ихъ, къ счастію, оказалось, что я нисколько не разошёлся въ своихъ сужденіяхъ съ Вами…
Искренне Вашъ Мухамеджанъ.
Цѣлую крепко».
Из своего богатого опыта общественно-политической деятельности в России до и после Февральской революции, будучи членом российской Конституционно-демократической партии практически со дня ее основания, с октября 1905 года, с 1906 года членом санкт-петербургской масонской ложи «Полярная звезда», с 1910 года – преобразованной ложи «Великий Восток народов России», с 1912 года членом ЦК кадетской партии, А.Н. Букейхан прекрасно знал о паническом страхе как свергнутой самодержавной власти, так и вождей революционной демократии перед мнимым пантюркизмом и панисламизмом. Об этом неопровержимо свидетельствуют исторические факты.
Во-первых, сама Автономия Алаш родилась не однородно казахской, а единым казахско-киргизско-каракалпакским государственным образованием, как ошибочно считают практически все исследователи истории темы «Алаш». Например, вот что писал неизвестный автор за подписью Н.Ч. в своем материале «Автономія Казакыстана», опубликованном в газете «Оренбургскій казачій вѣстникъ» по следам ІІІ Всеказахского курултая, состоявшегося 5-13 декабря 1917 года в Оренбурге: «Киргизы дѣлятся на кайсаковъ и кара-киргизъ, но названіе «Алашъ» объединяетъ ихъ въ одну націю (на подобіе нашего «Святая Русь»)...».
«Алаш» - понятие более широкое по сравнению с «Казакстаном и обнимает собою как самих киргиз-казаков (казахов. – С.А.), так и родственный им народ кара-киргизов, - отмечал сам М. Шокай, делегат всех 3-х Всеказахских съездов и член (комиссар) Алаш Орды, в своей статье «Киргизская (Казахская. – С.А.) Советская Республика», опубликованной в русскоязычной грузинской газете «Вольный горец» в самый разгар учредительного съезда Казахской (Киргизской) АССР, состоявшегося 4-12 октября 1920 года в Оренбурге, - «Казакстан», как понятие более узкое, ограничивающееся исключительно киргиз-казаками, в понимании самих киргиз всегда имел оттенок некоторого узкого национализма и шовинизма».
Мало того, в 1918 году лидеры Алаш и Башкирии договорились о создании единого казахско-башкирского государства. По этому поводу бывший председатель Алаш Орды А. Букейхан в своих последних показаниях следователю ОГПУ-НКВД от 6 августа 1937 года дал следующее пояснение: «В сентябре 1918 года в городе Уфе состоялось совещание между представителями правительства Алаш Орда и валидовского контрреволюционного башкирского правительства... На этом совещании мы договорились о... создании единого Башкиро-Казахского государства...
Необходимость принятия такого решения была продиктована следующими соображениями:
Во-первых, необходимостью объединения наших вооруженных сил для борьбы с Советской властью... Во-вторых, смежность территории и наличие в Башкирии значительного количество населения, состоящего из обашкирившихся казахов (!).
В-третьих, выгодность сочетания экономики Казахстана и Башкирии. Башкирская руда, лес и казахская хлеб, скот и нефть.
Исходя из этих соображений мы считали, что объединившись, сумеем создать свое государство, сильное в военном и экономическом отношениях».
В этих показаниях бывший глава Республики Алаш был не до конца откровенен, уточняя лишь известный Советской власти факт. Дело в том, что на совещании, состоявшемся в сентябре 1918 года в Уфе за кулисами так называемого «государственного совещания», вопрос о создании «Федерации юго-восточных мусульманских областей» обсуждали не только лидеры Алаш и Башкирии. Присутствовали также лидеры Татарстана Мамлеев и Туркестанского мухтариата М. Шокай. «Когда речь зашла о предполагаемом названии будущего государства, - утверждал лидер Башкирии Ахмет Заки Валидов в своих воспоминаниях, изданных в Турции, - Акчурин [Юсуф] посоветовал именовать его «Федерацией восточных турков». Алихан [Букейхан], в свою очередь, внёс свои коррективы: следует избегать названий, которые давали бы русским повод для наклеивания на нас ярлыка пантюркизма; в будущем и такое название вполне может стать приемлемым, а пока надо ограничиться «Мусульманской Федерацией Восточной России».
Об этом свидетельствует набросок карты предполагаемой тюрко-мусульманской фередации, обнаруженной в архивных документах по Алаш Орде, сохранившихся в фонде Государственного архива РФ в Москве (см. фото № 1).
Следовательно конечной целью лидеров Алаш являлось воссоздание из разрозненных тюркских народов (казахов, киргизов, каракалпаков, татар, башкир и др.), оказавшихся в силу различных исторических катаклизмов под колониальным игом Российской империи, единого тюркского государства, великой тюркской империи или Туркестана. Позднее идею «Большого (или Единого) Туркестана», находясь в эмиграции во Франции, развивал и пропагандировал Мустафа Шокай. Об этой цели идеи лидеров Алаш свидетельствуют другие исторические факты.
Как отмечалось выше, решение о создании Туркестанского мухтариата было принято не в Коканде, а в резиденции комиссара Временного правительства в Тургайской области А.Н. Букейхана в Оренбурге, где участники пришли к единому мнению, что «пока освободительное движение не наберет силу в Туркестане, оно не развернется ни в Казахстане, ни в Башкортостане».
Фото № 1
По замыслу же отцов-основателей Туркестанского мухтариата, инициаторами создания и первыми руководителями которого были видные представители элиты Алаш в лице М. Тынышбайулы, М. Шокай и А. Оразайулы, в недалёком будущем Туркестан должен был стать составной частью единого государства Алаш. Именно поэтому в декабре 1917 года М. Тынышбайулы и М. Шокай были избраны в комиссары Алаш Орды в бытность первого премьер-министром, второго - министром иностранных дел Туркестанского мухтариата.
В августе 1920 года Автономия Алаш по сценарию Советской власти была преобразована в Казахскую АССР. С ноября-декабря 1917-го вплоть до осени 1924 годов на территории Средней Азии существовали лишь две республики – Казахская и Туркестанская. И обеими республиками все 7 лет их существования руководили казахские лидеры. Если казахской национальной элите «Алаш» свою стратегическую цель, как возрождение в недалеком будущем единого тюркского государства, удавалось скрыть до прихода в регион советской власти, то она стала явной в первые же годы после её установления. С инициативой об объединении всех тюрских народов Казахстана и Средней Азии в Туркестанскую республику или Среднеазиатскую федерацию, как с совершенно «новой идеей», выступил Турар Рыскулулы (Рыскулов), один из первых казахских коммунистов, которую он безуспешно продвигал как в Кремле, так и в Казахской и Туркестанской АССР. При этом «автор» идеи видел себя непременно первым руководителем нового Большого Туркестана. Было очевидно, что «новая» идея больше перепугала Кремль, чем заинтересовала. Тем самым Т. Рыскулулы, сам того не подозревая, выдал тайный замысел казахской национальной элиты. И именно этот факт вынудил Советскую власть в 1924 году пойти на искусственное создание других национальных республик. Однако они были созданы отнюдь не с целью реализации «ленинской национальной политики» и не во благо угнетённых народов Средней Азии, а в противовес Казахской и с целью ослабления его влияния на другие народы региона. Так из бывших Бухарского и Хивинского эмиратств и части Туркестанской АССР была образована Узбекская ССР, которой сразу же предоставили статус полноценной союзной республики. Как заявлял в своих показаниях следствию ОГПУ-НКВД от 15.1171930 г. Алимхан Ермекулы (Ермеков), бывший заместитель Алихана Букейхана в его бытность главой Алаш Орды, в 1925 году в Кремле «стоял вопрос о включении Казахстана в Стредне-Азиатскую федерацию с переводом Казахстана на положение союзной Республики» взамен на... северные районы республики. Согласно этому кремлёвскому проекту, озвученному устами Николая Ежова, Казахстан уступает свои северные районы... РСФСР, получив взамен на статус союзной республики. «Я товарищу Ежову решительно высказал свою точку зрения, что для включения в Средне-Азиатскую Федерацию провести такое размежевание в северных районах Казахстана не в его хозяйственных и культурных интересах», категорично заявил А. Ермекулы в ответ Н. Ежову (см. «Движение Алаш: Сборник материалов судебных процессов над алашевцами. Трехтомник. – Алматы: ФФ «Ел-шежіре», 2011. – Т. ІІ, с. 126-127.).
В ответ с первых же лет Узбекской ССР, Кремль искусно создавал и подогревал конфликты между казахской и узбекской республиками. Так в 1925 году по волюнтаристкому решению И. Сталина город Ташкент вместе с прилегающими районами был передан Узбекской ССР, в 1936 году под её юрисдикцию перешла и Каракалпакская автономная область, выведенная в 1930 году из состава Казахской АССР в пользу РСФСР.
Были также созданы Туркменская, Таджикская АССР, а киргизы были выделены из состава Казахской АССР в самостоятельную автономную область в составе РСФСР. Однако, необходимо ещё раз подчеркнуть, что политика Советской власти в Средней Азии по «национальному размежеванию» явилась не претворением в жизнь «ленинской национальной политики», а исходила из принципа «разделяй и властвуй». Руководствуясь именно этим принципом в 1925 году Оренбургская область была выведена из состава Казахской АССР в пользу РСФСР, истинной целью которого было отделение Татарской и Башкирской АССР территориально от КазАССР. Поскольку советская власть опасалась воссоздания великого тюркского государства не меньше, чем колониальное царское самодержавие до Февральской революции и новые власти революционной демократии в 1917-1920 годах. Об этом свидетельствует карта территории, выведенные из состава Казахской АССР в 1925-1929 годах (фото № 2).
В заключение хочу дополнить еще один эпизод в материале С. Антонова, где он, ссылаясь на мнение исследователя биографии М. Шокая Бахыт Садыковой, писал, что эмиграция М. Шокая была «осознанным решением, принятым совместно с соратниками по Туркестанской автономии и деятелями движения «Алаш».
Прежде всего надо признать, что М. Шокай состоялся как общественный и государственный деятель будучи сам видным представителем и деятелем национально-освободительного движения, партии и Автономии под единым названием Алаш. В большую политику его привёл за руку ещё в его бытность студентом и представил его политической элите Российской империи в Петрограде Алихан Букейхан, лидер «Алаш», его политический наставник, учитель. Туркестанский мухтариат был разгромлен большевиками в феврале 1918 года, которую он создал вместе с М. Тынышбайулы, А. Оразайулы и другими по решению лидеров движения «Алаш», принятым в ходе экстренного совещания в резиденции А.Н. Букейхана в Оренбурге в конце октября – начале ноября 1917 года. В эмиграцию он ушёл будучи членом (комиссаром) Временного Всеказахского Совета (правительства) Алаш Орда, избранным Всеказахским курултаем 5-13 декабря 1917 года. Следовательно он был и остался в истории как один из выдающихся деятелей движения, партии и Автономии Алаш. Если кто-то из лидеров Автономии Алаш должен был эмигрировать, то им был прежде всего глава Алаш Орды А. Букейхан, который обвинял вождя советской власти В.И. Ленина в «установлении в России самодержавия», измене родине в пользу Германии, своим указом создал специальный суд для расправы над казахскими большевиками, создал и возглавлял национальную армию «Алаш» против Советской власти в 1918-1920 годах и т.д. Накануне признания и присоединения к Советской власти, в конце 1919 года, под Семипалатинском члены Алаш Орды провели заседание, где было принято соответствующее решение - «не уходить из территории Казахстана, не эмигрировать никому за границу, а возвратиться всем, кроме Букейхана, в Семипалатинск», как об этом заявлял тот же А. Ермекулы в своих показаниях от 15.11.1930 г. Всё же эмигрировал вместо него М. Шокай. И изначально конечной целью эмиграции был не Кавказ и не оккупированная бывшая Османская империя, а именно Париж, где в тот момент уже была сосредоточена вся революционная демократия России. Есть все основания утверждать, что М. Шокай эмигрировал во Францию по личному поручению своего наставника и главы Автономии Алаш А. Букейхана. Видимо, это далеко неслучайно, что в секретных документах ПП ОГПУ от 1921 года М. Шокай фигурирует как «представитель Алаш Орды в Лиге нации» (!).
Фото № 2
Султан Хан Аккулы,
директор НИИ «Алаш»
ЕНУ им. Л.Н. Гумилева.
