В этом году в свет вышло уникальное издание «Северо-Казахстанская область. Годы уверенного развития», автор - известный в Казахстане строитель, политик советской закалки, дипломат.
Создатель книги рассказывает о тех днях, когда работал акимом в Северно-Казахстанской области. Жизнь региона с 2003 по 2007 год была яркой и насыщенной. Автор рассказывает о тех, кто работал рядом с ним, о происходивших в стране событиях и переменах искренне и честно. Он не утаивает недостатков и не преувеличивает достижений. Книгу, раз взяв в руки, трудно отложить, не дочитав до конца.
Таир Аймухаметович Мансуров - один из тех людей, кто всю жизнь отдал родному Казахстану. Его карьера началась в 70-е годы ХХ века с участия в строительстве технологически инновационных и красивейших зданий Алма-Аты.
Не изменил он любимому делу и когда перешёл на комсомольскую и партийную работу: курировал стройки на новом уровне и одновременно решал важнейшие задачи, связанные с жизнью республики.
С Казахстаном была связана и его работа в Москве, где Таир Аймухаметович оказался на сломе эпох, в дни разрушения Советского Союза. При его участии был подписан Договор об аренде космодрома Байконур. Множество сложных межгосударственных вопросов было решено в те годы, когда он был послом Казахстана в России. Даже в коротком интервью Таир Аймухаметович смог дать живое отражение эпохи, времён, которые ещё много лет будут осмыслять, анализировать и оценивать значимость работ, действий и инициатив наши историки и политологи….
Нравственная политика Таира Мансурова: история и современность
Когда мы листаем учебники истории, разбираем события и даты, то редко вспоминаем о том, что рядом с лидерами, президентами, генералами, стояли люди ранг и статус, которых был закрыт. На их плечи ложилась огромная ответственность, они решали глобальные задачи и меняли лицо мира, оставаясь при этом за кулисами. Их почти не знала широкая публика, но именно они вершили историю. У каждого из таких людей свои воспоминания, свой взгляд на историю, и их лица, по сути, это лица истории.
Беседу с политиком Таиром Мансуровым провела Наталья Федоровна Преображенская, профессор Института нравственной политики.
Взлёт политической карьеры Таира Мансурова пришёлся на времена Перестройки. Многие и сегодня помнят его имя в связи с подписанием договора об аренде Байконура между Россией и Казахстаном, с периодом распада Советского Союза.
Достаточно просто посмотреть на посты, которые он занимал и даты, чтобы понять, с какими людьми Таир Аймухаметович встречался, в каких судьбоносных для СССР и стран СНГ событиях он участвовал.
Короткая справка
Таир Мансуров. Государственный и общественный деятель, доктор политических наук, доктор экономических наук родился в городе Сарканд Талды-Курганской области. Получил специальность инженера-строителя. Трудовую деятельность начал в 1965 году в строительных организациях Алма-Аты (1965–1973 гг.), был главным инженером «Алмаатацентрострой».
С 1973 года - работа в комсомольских и партийных органах Алма-Аты. Затем приглашён в аппарат ЦК КПСС на должность инструктора Отдела строительства.
Работал вторым секретарём Карагандинского обкома партии. Это был сложнейший период забастовок шахтёров
Как делегат участвовал в XXVIII (последнем) съезде КПСС, а вскоре назначен заведующим сектором Отдела социально-экономической политики ЦК КПСС.
В начале 90-х годов избран депутатом Верховного Совета Республики Казахстан (1990–1994 гг.), был Членом Совета Республик Верховного Совета СССР (1991 г.).
С 1994 по 2002 год, Посол Республики Казахстан в Российской Федерации, по совместительству посол Казахстана в Финляндской республике.
С 2003 по 2007 год - аким (губернатор) Северо-Казахстанской области.
С 2007 по 2014 год Генеральный секретарь Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС), (г. Москва).
2014 – 2016 год член коллегии (министр) по энергетике и инфраструктуре Евразийской экономической комиссии (Москва).
С 2016 – по настоящее время генеральный директор Евразийского центра развития (г. Москва).
- Таир Аймухаметович, судя по послужному списку Вы получили строительное образование. Как вышло, что в 90-х вы стали дипломатом?
- Образование в Советском Союзе было во многом универсальное. После школы я поступил в Алма-Атинский строительный техникум. Один из старейших в республике техникумов славился опытными педагогами. Уже на последнем курсе я совмещал учёбу и подготовку дипломного проекта с работой на стройках.
Мне довелось работать электросварщиком на Алма-Атинском домостроительном комбинате, бетонщиком СУ-211 треста «Казахтрансстрой», кровельщиком треста «Казтеплоизоляция». Высшее образование я получил в Казахском Политехническом институте имени Ленина, на факультете «Промышленное и гражданское строительство».
Опыт руководящей работы мне посчастливилось получить на комсомольской и партийной работе, а знания, которые помогли мне по-новому взглянуть на государственное управление, а много лет спустя выполнять обязанности посла, дали мне преподаватели Высшей партийной школы при ЦК КПСС.
- В Управление капитального строительства (УКС) Алма-Атинского горисполкома Вы пришли, когда город был ещё столицей Казахской ССР. Именно в те дни были построены объекты, которые стали сегодня символами Алматы.
- До УКС я несколько лет проработал старшим инженером. Интересно, что это строительное управление создали в 1972 году для возведения уникальных объектов. Руководил трестом отлично зарекомендовавший себя в Темиртау Я.М. Рабинович. Меня назначили главным инженером.
В эти годы мы строили Конференц-зал Союза писателей, Тонстудию «Казахфильма», телевышку на Кок-Тюбе, комплекс домов с экспериментальными рамами СЖКУ и другие объекты. Все здания, построенные в те дни, и сегодня успешно служат благодаря заложенным в них инновационным технологиям и высококачественному исполнению.
- А какой из объектов оказался самым сложным и важным для вас?
- Конечно, это конференц-зал Союза писателей. По проекту на его строительство отводился год. К работам мы приступили в июне 1972 года, но неожиданно нам поставили очень сложную задачу: уложиться за девять месяцев. Мы должны были успеть к V Конференции писателей стран Азии и Африки. Конференция, на которую были приглашены гости почти со всего мира, была намечена на лето 1973 года.
Забегая вперёд скажу: в жёсткие сроки мы уложились.
Решение о том, что все мероприятия конференции будут проходить в новом зале, было принято на совещании у руководителя Казахстана, члена Политбюро ЦК КПСС Д.А. Кунаева. Я участвовал в этом историческом заседании вместе с начальником главка Главалмаатастроя Оразом Макаевичем Бейсеновым.
Важно, что именно тогда было решено: новый зал на 500 мест должен быть построен в соответствии с самыми современными требованиями тех времён. В здании необходимо было предусмотреть удобные представительские помещения и просторный ресторан. В ходе строительства нужно было установить оборудование для синхронного перевода на пять языков.
В церемонии закладки первого камня участвовали руководители Союза писателей Казахстана Ануар Алимжанов, Ильяс Есенберлин и Олжас Сулейменов. Были там и мы, руководители стройки.
Работали мы без выходных в три смены. Полдня на стройке работал Я.М. Рабинович, полдня – я. Строили с применением самых современных на те времена технологий, оборудования и материалов.
Мы уложились в девять месяцев и качество здания было безупречным. Тогда нас, руководителей стройкомплекса, представили к наградам. Я получил грамоту Верховного Совета КазССР и Благодарность председателя правления Союза писателей СССР Георгия Маркова. Мне было тогда 25 лет.
- После реализации такого успешного проекта карьера на стройке была Вам обеспечена. Как вышло, что Вы перешли на работу в комсомол?
- Работа главным инженером «Алма-Атацентростроя» для меня, профессионального строителя, была не просто интересна и ответственна. В мои 24 года назначение на такую должность означало и высокое доверие ко мне.
В июне 1973 года меня вызвали к первому секретарю Алма-Атинского горкома партии Ф.И. Мочалину. Он был депутатом Верховного Совета СССР. На совещаниях у него я бывал, но лично знаком с ним не был. Поздоровавшись, он сразу сказал:
– Мы тут подумали и решили предложить тебе работу в комсомоле. Ты никогда на выборной должности не работал, поэтому предлагаю тебе для начала поработать отраслевым секретарём горкома комсомола.
Так я совершенно неожиданно для себя стал секретарём по идеологии Алма-Атинского горкома комсомола.
Через год меня избрали секретарём Алма-Атинского обкома комсомола по этому же направлению.
Политическая, идеологическая работа, безусловно, дала мне очень многое. Партийными шефами были у меня такие известные в республике руководители, как Турганбек Катаев, Байдабек Тулепбаев, Избасар Балтагулов.
Мне приходилось участвовать в форумах, встречах и днях дружбы в Алма-Ате и в Москве, по линии ЦК ВЛКСМ, контактировать со многими коллегами. Часто я не просто слушал, но и выступал перед делегатами.
Помню, меня пригласили на мероприятие в Москву. Накануне отъезда мне позвонил 1-й секретарь ЦК ЛКСМ Казахстана Закаш Камалиденов:
– Мне зав.отделом пропаганды и агитации ЦК ВЛКСМ Валерий Горчаков звонил. Просил передать тебе привет и чтоб ты ему позвонил… Вы что, дружите с ним?
– Да нет, – говорю, – шапочное знакомство, – но чувствую: у него какое-то сомнение осталось. Звоню В.П.Горчакову. Он говорит:
– Слушай, недавно у нас в ЦК ВЛКСМ, а потом в Академии наук СССР было рассмотрение книги Олжаса Сулейменова «Аз и Я». Ты знаешь, как бурно и обсуждалась эта книга. Я тебя прошу, если найдётся, привези мне экземпляр, я хотел бы всё же её почитать.
Таким образом, «рассматривали» книгу классика казахской литературы в основном не читая, на основе озывов критиков. Книга в то время изымалась из торговли и отзывалась из библиотек. Но я, пользуясь служебным положением, сохранил пару экземпляров. Так что я отвёз и вручил её Валерию Павловичу.
Именно тогда я закончил Высшую партийную школу. Поработать с первоисточниками классиков, изучить глубины политических и идеологических теорий было очень полезно для развития политического мышления.
- Но всё-таки жизнь вновь привела Вас в строительство.
- Да, но в новом качестве. С 1979 по 1986 год я работал в отделе строительства Алма-Атинского обкома партии заместителем заведующего, затем заведующим Отделом строительства. Соответственно, мне приходилось участвовать в больших стройках Алма-Аты и области.
Отдел строительства обкома партии осуществлял координацию и контроль за деятельностью строительного комплекса города Алма-Аты и области. В эти годы возводились крупнейшие промышленные предприятия, шла реконструкция заводов и фабрик, предприятий лёгкой и пищевой промышленности.
- Какие объекты строились тогда?
- К примеру, крупнейшему в СССР, Алма-Атинскому мясокомбинату, потребовался новый цех. Его строительство начали в 1985 и завершено в 1986 году. По сути, это был новый мясоперерабатывающий завод с самыми современными технологиями. В течение года я курировал строительство и пуск этого объекта.
Чтобы сдать производство в срок, планёрки мы проводили дважды в день - в начале рабочего дня и в 23.00. Пуск этого завода значительно увеличил объём производства мясокомбината.
Напряжённая работа отдела строительства позволила в эти годы успешно ввести в строй и многие другие предприятия.
Ещё один проект был связан с освоением зоны Большого Алма-Атинского канала (БАКа). Это было ирригационное сооружение всесоюзного значения. В зоне,которую в те дни начали активно осваивать, уже построили не один десяток новых совхозов. Но партийное руководство решило построить здесь один из лучших в Советском Союзе, опытно-показательный совхоз и его центральную усадьбу с развитой инженерной инфраструктурой, удобными домами усадебного типа, качественные спортивные сооружения, детские сады, школы.
В 1982 году мне поручили возглавить строительство вместе с заместителем председателя облисполкома Н.А. Павловым. Специальным постановлением бюро Обкома партии к этому уникальному проекту были привлечены многие строительные организации Алма-Аты и области.
Этот совхоз планировалось разместить примерно в 140 километрах от Алма-Аты, в Чиликском районе.
- Это Вы про поселок Нурлы? Про него тогда много писали...
- Да. Когда мы впервые приехали на место, увидели только бескрайнее чистое поле. Наши геодезисты только начали размечать гектары, намечать улицы. Мы забили первые колышки, дали старт возведению уникального посёлка Нурлы.
Чтобы вовремя реализовать масштабный проект, мы должны были мобилизовать и постоянно контролировать около 40 крупнейших строительных, промышленных, монтажных трестов и другие организации. В строительстве участвовали почти все организации Алма-Атинской области, имеющие отношение к строительству.
В период с 1983 по 1985 год я выезжал на площадку каждую пятницу, чтобы провести планёрку в стремительно растущем посёлке. Инженерный штаб докладывал о ходе работ, принимались оперативные решения, все руководители трестов и крупных строительных организаций, директора проектных институтов, поставщики строительных материалов и изделий докладывали о сделанном и получали новые указания.
На одном из таких совещаний мы решили сделать центральную аллею, разрезающую посёлок пополам, как красивый бульвар. Такой, какие бывают только в самых крупных городах: с обеих сторон четырёхполосные дороги, в центре – зелёный бульвар с деревьями и цветочными клумбами, тоже шириной в две полосы. Так и сделали. Не уступали бульвару и другие объекты. К примеру, сразу с бассейнами были построены школа и детский сад.
За годы строительства мы выезжали в Нурлы 170 раз, и каждый раз проделывали минимум километров по 300. В сумме получилось больше земного экватора!
- Именно на строительстве посёлка Нурлы Вы познакомились с Нурсултаном Назарбаевым?
- Да. Это было в марте 1985 года, когда мы уже практически завершали. Меня пригласил первый секретарь Обкома партии К.М. Аухадиев и сказал:
– Через несколько дней приедет председатель Совета министров Казахстана Нурсултан Абишевич Назарбаев, он хочет познакомиться с объектом. Давай посмотрим, что у тебя там, введи меня в курс дела.
Когда я стал рассказывать ему о работе каждой из сорока строительных организаций, демонстрировать планы, графики и отчёты, он предложил:
– Знаешь, поскольку всем этим занимаешься ты, а не я и не секретарь обкома, мы докладывать не будем – докладывай сам! Чётко, ясно, представляя все детали. Ты ответишь на все вопросы.
Приехал Нурсултан Абишевич, мы его встретили, он осмотрел несколько объектов. Потом предложил:
– А давайте посмотрим, как вы кормите рабочих, где ваша столовая?
Cтоловая у нас была построена по уникальному проекту известного казахстанского инженера-изобретателя Жалыбина. При 15-метровом пролёте, её длина составляла 30 метров. В ней размещалось около 70 столов, накрытых красивыми клеёнчатыми скатертями, на всех столах стояли салфетки.
К снабжению столовой были привлечена республиканская и областная потребкооперация, а готовили для наших строителей отличные профессиональные повара.
Назарбаев посмотрел и спросил:
– Это вы для сегодняшнего дня подготовили?
– Нет, у нас каждый день так. На опытно-показательном объекте рабочие и должны видеть заботу и внимание.
– Тогда молодцы, это вы хорошо сделали, – отметил он.
Он оценил и мощную локальную районную котельную, и все удачные проекты домов, со скотопрогонами и прочими интересными деталями:
– Можем же, когда захотим, построить то, чего пока и нет нигде в Казахстане!
После этого через два месяца ожидался приезд на объект члена Политбюро ЦК КПСС, Первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Димаша Ахметовича Кунаева.
К.М. Аухадиев сказал:
– Ты уже премьера успешно принимал, будем теперь готовиться встретить руководителя республики.
На этот раз на меня возложили обязанность не только рассказать и показать объект, но и в целом организовать встречу, все приветствия и выступления.
В день визита, 30 мая 1985 года, лучшие люди совхоза – там были и орденоносцы, и заслуженные деятели, один Герой Социалистического Труда – все подготовленные – встретили Д.А.Кунаева. Он тепло, радушно с ними пообщался. Затем Аухадиев представил меня Димашу Ахметовичу:
– Вот руководитель строительства, заведующий Отделом строительства Обкома партии Таир Мансуров.
– Давай докладывай! – говорит Д.А. Кунаев.
Мы показывали стройку, докладывали по объектам. К этому дню приурочили открытие детского садика, и мы попросили, чтобы Димаш Ахметович торжественно открыл его. Он выборочно посмотрел ещё несколько объектов, пообщался со строителями, потом предложил:
– А давайте посмотрим, где же здесь рабочие обедают? – Видимо, Назарбаев уже рассказал ему о посещении Нурлы.
Наша столовая очень удивила и его.
– В полевых условиях, на стройке – говорит – такое создать, это очень хорошо, это очень показательно.
Его сопровождали множество министров, все республиканские и областные руководители, имеющие отношение к нашей стройке. На совещани мы на стендах детально показали всю динамику и охват стройки, которая уже шла к успешному завершению.
Димаш Ахметович высоко оценил нашу работу и поблагодарил всех строителей и организаторов стройки за ударный труд. Пообедав, в хорошем расположении он тепло попрощался с нами.
Эти два визита 1985 года были очень показательны для нашей стройки. Руководители республики отметили, что мы работаем над уникальным по новизне и масштабу объекту, каких ещё не бывало во всём Советском Союзе.
- Ваши успехи привели к новому назначению?
– В начале марта 1986 года меня пригласил первый секретарь обкома партии М.С. Мендыбаев, сменивший к тому моменту на этом посту К.М.Аухадиева, и сказал:
– Принято решение рекомендовать тебя Первым секретарём Ленинского райкома партии. Это самый крупный, самый значимый промышленный район Алма-Аты, столицы республики. Поэтому завтра пойдёшь на беседу к члену Политбюро.
Я не был готов к такому повороту событий. И даже сказал, что вполне доволен работой, все строительные организации города и области меня знают. Я контролирую, обеспечиваю координацию действий более ста трестов и крупнейших предприятий и организаций стройиндустрии и если бы мне дали возможность поработать и дальше…
Он послушал некоторое время, потом строго прервал мою речь:
- Ты должен понять, насколько важно для тебя это выдвижение! Первый секретарь райкома партии – это центральная фигура в нашем государственном механизме. Подготовься! Завтра тебя будут принимать.
На следующий день заведующий Орготделом ЦК Компартии Казахстана К. Султанов встретил меня:
- Сейчас пойдём к Д.А. Кунаеву. Внимательно слушайте, записывайте.
В назначенное время я зашёл. Меня представили. Димаш Ахмедович улыбнулся:
- С отцом работал, теперь сына вижу. Садись, пожалуйста.
Побеседовали минут 20. Он вспомнил про посещение совхоза «Нурлы». Отметил, что Ленинский район – самый крупный промышленный район Алма-Аты, здесь и завод им. С.М. Кирова, и все важнейшие предприятия лёгкой и пищевой промышленности и торговли, строятся несколько объектов «группы 100», контролируемой Госпланом СССР. В общем, Димаш Ахмедович сказал: «Это большое доверие, главная работа, Вы на ней и с массами будете общаться, и с высшим руководством области и республики. Желаю вам успехов. Думаю, всё у вас получится». Дал и другие практические советы. Напоследок спросил: «Как отец? Передай ему привет».
Я поблагодарил. На следующий день состоялся пленум, на котором меня представили первый секретарь горкома партии и второй секретарь обкома партии. Я был избран.
- Какие задачи пришлось Вам решать на новом посту?
– Началась моя работа в Ленинском районе Алма-Аты. Это был очень интересный этап партийной работы. Мы активно решали вопросы социально-экономического развития. В то время районные комитеты партии регулярно отчитывались перед вышестоящими организациями – областью и республикой по всем параметрам развития, работы партийных организаций.
В этот период как раз сменилось руководство республики – Первым секретарём ЦК Компартии Казахстана стал Г.В. Колбин. На вооружение была взята программа «Жильё-91», все промышленные предприятия теперь получили право сами строить жильё для своих работников. И здесь мы оказались новаторами: мы стыковали несколько предприятий, которые получили земельный участок, помогали им в разработке проектной документации а потом они вместе возводили здания. Так мы построили немало новых жилых домов. У нас был лучший показатель по Алма-Ате. Эта программа оказалась очень действенной в решении жилищной проблемы, как бы к ней ни относились в целом.
- Какие предприятия района требовали особого внимания партийных властей?
- Прежде всего, это был завод имени Кирова – крупнейшее предприятие района, закрытое режимное производство. Доступ туда имели только первые секретари райкома-горкома-обкома партии. Там работало десять тысяч человек, парторганизация насчитывала более тысячи членов, на предприятии действовал партком на правах райкома.
В эти годы строились такие крупные знаковые предприятия как мясокомбинат, комбината «Алмаатахлеб», завод стиральных машин и завод «Электробытприбор».
Кроме того, в нашем районе работали труппы русского и казахского Театров юного зрителя. Встречаясь с их художественными руководителями, я как-то предложил поставить на сцене в понятной и доходчивой для детей форме «Слова-назидания» Абая? Они загорелись идеей, и поставили отличные спектакли, которые пользовались потом большим успехом.
- То есть театры не оставались без внимания райкома?
- Безусловно. Как-то ко мне обратился министр культуры Казахстана Узбекали Джанибеков, с которым у меня давно сложились добрые отношения. Он попросил найти возможность построить на территории района пусть небольшое специальное здание для этих театров. В это время в Алма-Ату из Иркутска переехал Борис Николаевич Преображенский. Он стал главныйм режиссёром ТЮЗа. Преображенский активно включившийся в это дело. Мы нашли подходящее помещение в цокольном этаже 16-этажки в самом центре города, рядом с Главпочтамтом, на углу Кирова и Коммунистического. Помещение перестроили и оборудовали на привлечённые средства. Торжественно открыли с участием министра культуры У.Д. Джанибекова. Для Алма-Аты это было невероятно – открыть новый театр за счёт привлечённых средств как вторую площадку ТЮЗа по образу знаменитой «Табакерки» в Москве.
- С кем Вы работали в райкоме?
- Как Вы знаете, в СССР партийное руководство с особым вниманием относилось к подготовке и расстановке кадров. В те дни мне довелось работать с удивительными людьми. Вторым секретарём райкома партии был А.С. Судьин, секретарём райкома – Л.Г. Иванова, заведующими отделаов - К.А. Букенов, Б.А. Амрекулов, Л.А. Григорьева, Г.Н. Плошай, а парткомиссию возглавляла А.В. Зверева. Несомненно, большая нагрузка, сопряжённая с развитием промышленности, экономики, жилищного строительства, была у второго секретаря райкома Судьина и заведующего промышленно-транспортным отделом Букеновам.
Кстати, наш известный Ким Владимир Сергеевич работал тогда инструктором райкома партии. Уникальный человек.
Заведующим отделом пропаганды был Бакберген Ауэзханович Амрекулов – порядочный и честный человек, в годы независимости более десяти лет он возглавлял Дисциплинарный совет города Алма-Аты. Председателем райисполкома был Г.А. Гольцов, через несколько месяцев он был освобождён за некоторые нарушения. Мы избрали председателем райисполкома В.В.Храпунова, который был до этого главным инженером тепловых сетей. Его заместителями были А.Х. Бижанов, А.И. Шелепанов и другие. После моего отъезда в Москву Храпунов стал заместителем акима, а затем акимом города. Последующая его биография известна казахстанцам. Будучи руководителем города, он допустил серьезные финансовые нарушения и с этим капиталом покинул республику. Обосновался в Женеве, где, «защищая» свои капиталы, начал писать пасквили о Казахстане. Незавидна судьба таких «деятелей».
- Как Вы встретили перестройку?
- С 1987 года в советском обществе нарастали демократические процессы, вовсю шли эксперименты в разных сферах жизни. На одном из совещаний в обкоме партии нам, секретарям райкомов, сказали, что ЦК КПСС считает возможным избирать на общих собраниях коллективов беспартийных руководителей предприятий. Первый секретарь обкома М.С. Мендыбаев завершил своё выступление словами:
– Посмотрим, кто из вас сможет выполнить эту задачу.
В нашем районе был крупный деревообрабатывающий комбинат (ДОК) Главалмаатастроя, на котором работало более полутора тысяч человек. Уже полгода обязанности директора там исполнял главный инженер И. Гаспирович. Это был исполнительный, энергичный, добросовестный руководитель, пользующийся авторитетом в коллективе. На очередном бюро райкома партии я предложил провести такое собрание с избранием беспартийного директора в ДОКе.
Я пригласил Гаспировича на беседу. На моё предложение через три дня провести общее собрание коллектива, где избрать его руководителем предприятия, он воскликнул: «Но я же беспартийный!»
– Наступили иные времена, – ответил я, – мы тебя рекомендуем, и уверен, коллектив тебя поддержит!
Собрание провели организованно, в зале собрался тогда почти весь коллектив предприятия. Я представил Гаспировича в качестве будущего директора и сразу объяснил собравшимся, что выборы беспартийного директора будут первыми в республике. Собрание бурно поддержало это предложение.
В тот же день я доложил М.С. Мендыбаеву о том, что в ДОКе, где 1,5 тыс. работающих и 125 коммунистов, на общем собрании директором комбината избран беспартийный И.Гаспирович. Первый секретарь задал мне нсколько вопросов и завершил беседу словами:
- Ну хорошо. Быстро это у вас получилось.
На следующий день он позвонил мне:
- В ЦК партии говорят: не слишком ли мы поторопились – проводить выборы сразу в таком большом коллективе…
На следующий день он опять позвонил мне, уже с несколько другим настроением:
– Говорят, что этим «создан прецедент». Так что в прессе эту тему не раздувать. Надо теперь думать, как выходить из этого положения.
– Что – абсолютно не приемлют этого решения?
– Можно сказать и так, – ответил он.
Я пояснил: – Гаспировичу 44 года, он 10 лет подавал заявления о приёме в партию, но, учитывая необходимость соблюдения пропорции рабочих и ИТР при приёме новых членов, у него не получалось, – и тут же предложил: – А давайте его сейчас примем в партию, чтобы закрыть этот вопрос!
– Ну давай, принимай его, – поддержал М.С. Мендыбаев.
На следующем же бюро райкома партии мы приняли И. Гаспировича кандидатом в члены партии.
Вот так достойный специалист и авторитетный руководитель вначале стал беспартийным директором крупного предприятия, а потом и членом КПСС
- Как Вы попали на работу в Аппарат ЦК КПСС?
- Указание из обкома партии и из ЦК КП Казахстана вылететь в Москву на собеседование в Отдел строительства ЦК КПСС я получил 13 декабря 1987 года. Собеседование назначили только через две недели, 31 декабря. Собеседование я прошёл успешно. Часа в два дня мне позвонили и предупредили, что сейчас будет разговор с Москвой. Взял трубку: «Приёмная заведующего Отделом строительства ЦК КПСС Александра Григорьевича Мельникова. Он будет с Вами говорить».
Поздоровались. Он говорит:
– Во-первых, поздравляю с наступающим Новым годом! Во-вторых поздравляю с Вашим завтрашним 40-летием! В-третьих – и это главное! – поздравляю Вас с тем, что сегодня Генеральный секретарь Михаил Сергеевич Горбачёв подписал решение Секретариата о Вашем назначении инструктором Отдела строительства ЦК КПСС! После Нового года, как сдадите дела – приезжайте!
Я поблагодарил Александра Григорьевича. Он не обозначил, с какого числа надлежит быть. Поэтому я закончил текущие дела, попрощался с активом района, коллегами, руководителями горкома и обкома партии. Доложился в ЦК Компартии Казахстана. Позвонил помощнику председателя правительства Н.А. Абыкаеву, он предложил после обеда зайти к Н.А. Назарбаеву.
Нурсултан Абишевич принял меня:
– Когда мы на Бюро ЦК рассматривали кандидатуры в Отдел строительства, я поддержал твою и был уверен, что ты пройдёшь. – Затем пожелал успехов, дал свои советы. – Когда я буду в Москве, заходи ко мне, – завершая беседу, сказал он.
По приезде меня пригласил заведующий отделом А.Г. Мельников. Отдел у нас был большой, имел множество секторов. Он сказал:
– Вы у нас представитель Казахстана, поэтому среднеазиатские республики для Вас понятны, Закавказье тем более для Вас осязаемо, поэтому я решил направить Вас в сектор строительства в Российской Федерации, будете курировать одно из союзных министерств. Думаю, для вас это будет очень полезное время. Активно работайте и вы получите бесценный опыт на всю жизнь.
Самое интересное, что мне дали курировать Минсевзапстрой СССР, это бывший Минстрой СССР. Министром был Владимир Иванович Решетилов, первым замом министра – Юрий Григорьевич Лосев. Что касается объектов, то они были расположены во многих регионах, не только на северо-западе России, но и в Центрально-Чернозёмном регионе.
Каждый месяц я на неделю уезжал в командировки. В этих поездках мне довелось увидеть интереснейшие объекты. Грандиозная стройка шла тогда в Апатитах Мурманской области. В первый раз на строительство горно-обогатительного комбината АНОФ-3 я отправился в феврале 1988 года. Это был самый большой в Советском Союзе комплекс, обеспечивавший сырьём для производства жёлтого фосфора все предприятия СССР, Центральной и Восточной Европы. На объекте работало 100 тысяч человек! Большей стройки не было нигде в Союзе. Этот ГОК входил в «группу 100» самых приоритетных строек Советского Союза.
Чтобы оценить масштаб, приведу для сравнения простые цифры. Если в каждом строительном тресте в среднем работало от пяти до семи тысяч человек, здесь, представьте себе, работало сразу 15 трестов!
Стройка поражала своим размахом. В Апатитах, я впервые огромную стройплощадку, на котрой работали сразу 40 подрядных организаций.
Следующая большая командировка предстояла мне в город Горький. Там на знаменитом автозаводе в это время запустили новый конвейер. Вспоминаются два интересных момента.
Приехал туда с инспекцией Юрий Петрович Баталин, заместитель Председателя Совета министров СССР – очень жёсткий, прагматичный человек. С ним Министр Минсевзапстроя Владимир Иванович Решетилов, заместители всех союзных министров. Провели актив, несколько серьёзных совещаний.
Это было начало 1988 года, уже тогда и здесь, в Горьком, чувствовалось, что в стране начался какой-то разлад. Идём по конвейеру, Баталин впереди, мы за ним. Вдруг он останавливается – что это такое?!! В одном месте на конвейере сидит человек 12, все в тюбетейках, что-то обсуждают. Он спрашивает директора завода: «В чём дело?!». Тот отвечает: «Людей не хватает у нас. Вот узбекам было положено отгрузить 300 автомобилей, им сказали – посылайте своих сборщиков, пусть они и собирают. Вот они и собирают. А тут, видимо, сели на конвейере что-то пообсуждать».
Второй случай. Подошли мы к цеху опытных образцов. Там стоит красивейшая машина, нечто невозможное по тем временам, прямо что-то космическое! Такое иссиня-фиолетовое, переливающееся, крутится на платформе. Юрий Петрович спрашивает начальника цеха:
– Что это такое?
– Это мы спроектировали и сделали опытный образец «Волги», испытали его по полной программе.
– Так это что – действующий образец?
– Да.
– Слушайте, я сам водитель. Ну-ка давайте сядем, можно будет всё там покрутить?
– Пожалуйста.
Он сел, очень долго там пробыл с руководителем конструкторского бюро, мы смотрели на них через окна, восхищались этой впечатляющей машиной. Думали, скоро такие пойдут с конвейера! Она казалась нам тогда красивее любого «мерседеса».
Минут 30–40 он там просидел, вылез и говорит:
– Это машина будущего! Если мы её запустим, то окажемся на самой передовой линии. Посмотрите дизайн, оцените её параметры!
Но как это у нас часто бывает, по иронии судьбы эта машина появилась только где-то в 2007 или 2008 году… Через 20 лет! И она уже, конечно, была несколько другой.
- Расскажите историю про Толгский монастырь...
По поручению заведующего Отделом А.Г. Мельникова мне предстояло выехать в Ярославль. Надо было изучить состояние Толгского монастыря. Напутствуя меня, завсектором П.К. Ишутин сказал:
– Дело в том, что Мельникову сверху поступило указание обследовать монастырь на предмет его возможной предстоящей передачи Русской православной церкви. Так что надо исследовать: каково его техническое состояние, соответствие современным нормам и требованиям, какие необходимы ремонтно-восстановительные работы, в каких объёмах. Представься первому секретарю обкома партии, потом вместе с секретарём обкома по строительству, с зампредом облисполкома соберите строителей, проектантов, архитекторов, плотно и обстоятельно позанимайтесь. Думаю, дня за 4–5 вы сделаете нормальное заключение, но заключение совместное! Чтоб я потом спокойно доложил Мельникову, а он доложит руководству.
Я приехал в Ярославль. Город прежде всего поразил своей набережной Волги. Такая красивая набережная, тянется на много километров, с мощёной проезжей частью, высокими парапетами. Люди гуляют. И вообще город древний и очень интересный.
В Ярославле, я вспомнил, как отец рассказывал, что зимой 1942 года он был тяжело ранен под Старой Руссой. Первый отряд санитаров, не нащупав у него пульса, счёл его погибшим, забрал документы и оставил для второго эшелона санитаров. Но те нашли его живым, удивились, что у него отсутствовали документы, тем не менее погрузили в санитарный поезд. По дороге он заболел тифом и в таком состоянии оказался в ярославском госпитале.
А матери, как положено, направили похоронку.
Однако она, получив её из рук почтальона, совершенно спокойно сказала:
– Мой сын жив. Сердцем чую, что он жив. – И твёрдо сказала почтальону: – А ты об этом смотри никому не говори!
Я хорошо помню свою бабушку – Касипу Шылгауовну. Отец рассказывал: когда они уезжали на фронт, все плакали, причитали… Одна она только крепко обняла его и отправила. Её стали спрашивать:
- Он что тебе – не родной? Так холодно его провожаешь.
- А что? Все идут на фронт! И он идёт. – Вот такая была железная женщина.
Так вот, очнувшись через 40 дней в ярославском госпитале, дед рассказал, кто он и откуда. Запросили войсковую часть, оттуда подтвердили его данные. И он после долечивания вернулся в свою часть, где ему сообщили, что он посмертно был награждён орденом Красной Звезды, но так как оказался живой – ордена не получит, не положено. И только в 1952 году было принято решение всем посмертно награждённым, но оставшимся живыми и вернувшимся в строй, эти награды вручить!
И теперь из Ярославля я позвонил отцу и спросил, как найти этот госпиталь. Он сказал:
– Наш госпиталь разместили в общежитии Ярославского пединститута, а напротив была небольшая церковь, – и назвал по памяти номер полевого госпиталя.
Мы нашли это место, увидели на здании мемориальную доску, рассказывающую о том, что в годы Великой Отечественной войны здесь находился этот военно-полевой госпиталь. Я опять позвонил отцу, рассказал, что нашёл этот госпиталь, что на здании установлена мемориальная доска. Сфотографировался на фоне памятной доски. Ему было очень приятно, что в городе хранят память о тех трагических событиях, и что я побывал в этом месте.
Поехали знакомиться с монастырём. Он каменный, с мощными сводами, да не просто кирпичными, а из каменных блоков, с естественной конструкцией сводов, не нуждающейся ни в каких опорах, кроме стен. Огромный монастырь.
Мы подготовили заключение, что конструктивно он в хорошем состоянии, требует незначительного ремонта, но, конечно, серьёзных отделочных работ и, естественно, благоустройства.
Положительное заключение мы сделали, я доложил обо всём руководству. Заключение высоко оценили, его довели до сведения секретарей ЦК КПСС.
…Проходит время. Я работал уже послом Казахстана в Москве. В ходе одной из встреч с Патриархом Московским и всея Руси Алексием II в его резиденции в Чистом переулке я рассказал, как ещё в советское время, в 1988 году занимался Толгским монастырём.
Он и говорит:
– А я знал, что кто-то из аппарата ЦК КПСС тогда делал заключение по монастырю. Это я обращался к М.С. Горбачёву с письмом о его передаче, когда был митрополитом Ленинградским и Новгородским. Помню, это заключение позволило тогда одним из первых передать этот монастырь в лоно церкви. Теперь я знаю, кто высполнил это важное задание.
Когда я завершал посольскую миссию, Патриарх Алексий II на заседании благотворительного Совета в Храме Христа Спасителя с участием мэра Москвы Ю.М. Лужкова и выдающегося художника и скульптора Зураба Церетели вручил мне орден Святого благоверного князя Даниила Московского. Тгда он сказал: «Это Вам за Ваше активное участие в строительстве Храма Христа Спасителя и за Ваши труды по Толгскому монастырю».
Вот так бывает в жизни. Ничего не забывается.
- А как решались в те дни кадровые вопросы?
- Как-то позвонил заведующий Отделом строительства ЦК КПСС А.Г.Мельников и сказал, что мне нужно явиться к 1-му заместителю Председателя Комитета Партийного Контроля при ЦК КПСС И.С.Густову:
- Он хочет с тобой поговорить по МинСевЗапСтрою, поскольку ты ведёшь его. Будь аккуратен. Зайди к нему часов в пять.
В условленное время я вошёл в приёмную, доложился. Мне предложили зайти. Вхожу. Строгий, солидный кабинет впечатляющих размеров.
– Давайте познакомимся, – говорит Иван Степанович. – Расскажите немного о себе. Я знаю, что сейчас вы контролируете и координируете работу МинСевЗапСтроя СССР. Расскажите, как вы с ними работаете, какие у вас контакты с министром В.И. Решетиловым и его первым замом Ю.Г. Лосевым?
Я рассказал, что контакты с ними установились нормальные, деловые. Вместе с министром и первым замом я был на завершении строительства АНОФ-3 в г.Апатиты Мурманской области, на реконструкции Горьковского автозавода, на строительстве Ржевского краностроительного завода и некоторых других объектах.
Недавно Лосев отчитался о своей работе на открытом партсобрании в министерстве прошло. Отчёт был интересным, содержательным, содержал важные прелдожения. И в целом Ю.Г.Лосев – ответственный руководитель.
– Не буду от вас скрывать, – продолжил разговор И.С. Густов, – больше года назад на заседании Комитета Партийного Контроля Ю.Г.Лосев получил строгий выговор за невыполнение решения ЦК КПСС по вводу в срок одного важного объекта. Я решил поговорить о делах этого министерства не с вашим руководством, а конкретно с вами как с его куратором, и удовлетворён нашей беседой. Дело в том, что руководство отдела и секретарь ЦК просили рассмотреть вопрос о снятии с него этого взыскания.
Встал, пожал мне руку, сказал, что очень рад был познакомиться со мной, представителем Казахстана в аппарате ЦК КПСС.
Строгий выговор с Лосева сняли, и он получил государственную награду. Юрий Григорьевич Лосев действительно был профессиональным строителем и достойным руководителем.
- Караганда – для Вас тоже почти родной город
-...Да. В Караганду я приехал в октябре 1989 года. Туда же после первых массовых шахтёрских забастовок приехал первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Н.А. Назарбаев. Он выступил на многотысячном митинге и встретился с лидерами шахтёрских комитетов. Практически все волновавшие их вопросы были разрешены. Первый секретарь Карагандинского обкома партии В. Локотунин был освобождён от должности.
Буквально через неделю Нурсултан Абишевич вновь приехал в Караганду, на пленум обкома партии, рассматривавший вопрос о новом руководителе области.
То было время бурных демократических преобразований, плюрализма, гласности и альтернативности. На пост первого секретаря Карагандинского обкома партии были предложены кандидатуры первого заместителя председателя Совета Министров Казахстана Е.Ф. Башмакова и Генерального директора «Карметкомбината» Олега Сосковца. Из зала выдвинули кандидатуру бывшего первого секретаря Карагандинского горкома партии Устиновского.
Началось представление программ кандидатов. В его ходе Сосковец заявил: он работает на важнейшем участке, возглавляя крупнейший металлургический комплекс страны, поэтому снимает свою кандидатуру.
В ходе последующего обсуждения и голосования по включению в бюллетень на избрание первого секретаря оказалось, что подавляющим большинством голосов в список нужно вносить Башмакова, а Устиновский получил минимум голосов.
Объявили перерыв. Назарбаев с сопровождающими перешли в соседнее помещение, где журналисты готовились к интервью. Нурсултана Абишевича сопровождали его помощники, руководители Орготдела ЦК и я, как инспектор только что созданной группы резерва при Бюро ЦК КП Казахстана, готовившихся к выдвижению на руководящие должности. «Орговики» стали сетовать, что не получатся альтернативные выборы, потому что в списке остаётся только один кандидат.
– А ты как думаешь, Таир? – спросил меня Назарбаев.
– Альтернативность выборов сохранится, – уверенно сказал я. – При обсуждении и внесении в список на голосование кандидатур было несколько. А то, что в итоге кто-то в него вошёл, а кто-то нет, отражает истинное положение дел. Ведь речь идёт об альтернативности выборов, а не об альтернативности голосования.
– Правильно! Надо знать организационные вопросы! – заключил Нурсултан Абишевич. И дал краткое, ёмкое интервью об альтернативных выборах первого секретаря обкома партии.
Евгений Фёдорович Башмаков был успешно избран на должность I-го секретаря Карагандинского обкома Компартии Казахстана.
Когда мы возвращались на самолёте в Алма-Ату меня пригласили в салон к Нурсултану Абишевичу.
– Ну как тебе Караганда? Понравилась? – поинтересовался он.
– Понравилась, – говорю. – Я вас понял.
– Ладно, – улыбнулся он.
…Через несколько дней мне предложили ехать в Караганду вторым секретарём обкома партии. Вскоре на пленуме обкома меня избрали.
Работа на этом посту была напряжённая, но интереснейшая, само время было трудным и противоречивым. В Карагандинской области было 25 шахт и угольные разрезы, знаменитый «Карметкомбинат», десятки крупных заводов и фабрик. И по территории, и по потенциалу это очень большая область.
Нагрузка на меня упала колоссальная. В течение года я побывал на многих шахтах и всех основных производствах, прежде всего «Карметкомбинате», во многих городах и районах области.
В память врезалось первое посещение шахты им. Костенко в Караганде. На километровую глубину спускаешься в клети с двумя-тремя десятками шахтёров, потом едешь на приземистом трамвайчике, потом идёшь по бесконечным штрекам, пробираешься по лентам транспортёра с углем…
Я много раз общался с шахтёрами прямо в забоях, рядом с их комбайнами, проводил с ними полную рабочую смену и во всей полноте оценил их нелёгкий труд. Пообедаешь с ними из термоска: супчик, горячее, компот… Потом выходишь на поверхность и видишь в зеркале только белки глаз, да и то забитые угольной пылью. Примешь душ, выпьешь кружку пива – и только тогда прочувствуешь, где ты был.
Всем нам надо всегда ценить этот героический труд шахтёров!
- Но Карагандинская область - это не только шахты, но и сельские районы. С какими проблемами пришлось столкнуться там?
- В сельской местности области труднее всего было в Каркаралинском и Егиндыбулакском районах. Эти два района серьёзно пострадали от последствий испытаний, что проходили на Семипалатинском ядерном полигоне.
Во время командиировок в Каркаралинский и Егиндыбулакский районы, где традиционно занимались овцеводством, я увидел, что на все зимовки чабанов электроэнергия подаётся в пределах четырёх киловатт. Весь этот скудный лимит уходит на обогрев помещений для молодняка и на освещение. Так было на всех 150 зимовках в Каркаралинском и 120 в Егиндыбулакском районах.
Я собрал всех, кто в области имел отношение к энергетике. Обращаюсь к ним:
–Надо что-то делать с этим! Люди там не могут пользоваться ни телевизором, ни утюгом, ни другими какими современными благами цивилизации. Чтобы обеспечить им хотя бы минимально разумные производственные и бытовые потребности, надо по крайней мере 25 киловатт для каждой зимовки. Наша область перенасыщена линиями электропередачи – промышленным производствам поставляется гигантское количество электроэнергии.
Решили обратиться в Минэнерго за разрешением подавать на эти 270 зимовок необходимое количество энергии с высоковольтных линий электропередачи через понижающие трансформаторы.
Е.Ф. Башмаков одобрил инициативу, сказал:
- Это дело благородное. Обращайся к министру энергетики республики, уверен, он не откажет.
Мы написали министру энергетики Казахстана, и он наше предложение поддержал.
Для реализации этой идеи нужны были понижающие трансформаторы, которые надлежало подключить к ЛЭП у каждого зимовья. Кроме того, по ходу дела мы также решили: а почему бы не обеспечить зимовки и банями? Ведь чабанам приходится в зимнюю стужу по 40–50 км ездить в ближайшие сёла, чтоб помыться в бане – а это и долгие отлучки, и постоянная угроза простудиться. Но на это надо ещё 10 кВт.
Всё необходимое для оборудования бань вполне можно было производить на местных предприятиях, в частности, на Карагандинском заводе котельного оборудования.
И работа пошла. Так, в течение буквально полугода мы обеспечили все зимовки необходимым оборудованием и 25–30 кВт электроэнергии. Наконец чабаны получили какой-то комфорт и в осенне-зимний период могли работать и жить по-человечески.
-Я знаю, что вы помогли не только возвращению монастыря православным, но и приняли участие в возрождении мечети Кунанбая. Как это было?
- Я не раз бывал в Каркаралинске, прекрасном старинном городе, который в XIX веке был центром округа, объединявшего несколько районов. Старшим султаном в нём в своё время был отец Абая, Кунанбай.
В середине позапрошлого века он после совершения хаджа в Саудовскую Аравию построил в Каркаралинске мечеть. Увы, к 80-м годам ХХ века она была наполовину разрушена, оставались только фундамент и несколько венцов стен – мечеть была сложена из отборных сосновых брёвен наподобие тянь-шаньских елей.
Местные старейшины решили мечеть восстанавливать. Кто-то надоумил поверх 5–6 кое-где сохранившихся венцов наращивать кирпичные стены. Увидев такое, я, конечно, приостановил работы.
С предложением восстановить мечеть я обратился к секретарю ЦК Компартии Казахстана У. Джанибекову. Он поддержал эту идею, обещал помочь, найти подходящих архитекторов для создания проекта реставрации. В книге «Азиатская Россия» он сам нашёл рисунок и фотографию мечети Кунанбая.
С помощью архитекторов институт Карагандагражданпроект разработал план восстановления мечети. Мы загодя начали готовиться к реконструкции, так как работа предстояла непростая.
Через пару месяцев мне позвонил заведующий отделом пропаганды ЦК А. Устинов:
– Я слышал, ты затеял восстановление мечети Кунанбая в Каркаралинске. Хочу по-товарищески тебя предупредить: ты второй секретарь обкома партии – нужно ли тебе это?
–А что мне? Я согласовал это с 1-м секретарём обкома и секретарём ЦК по идеологии – они одобрили, Джанибеков помог с архитекторами…
Это был 1989 год. Но привычка к перестраховке ещё брала своё. Изыскали средства, работа пошла. Мечеть возродилась.
- Как Вы стали делегатом последнего съезда КПСС?
- Делегатом на XXVIII съезд КПСС меня выдвинули на партийной конференции шахты им. 50-летия Октября, где директором был П.Нефёдов. Делегатом съезда и членом ЦК Компартии Казахстана я был избран на другой шахте. Это были действительно бурные собрания, так как по тогдашней методике делегаты съезда и члены ЦК избирались именно на партийных конференциях, а не на областных партконференциях.
Всю организационную работу по подготовке партийных активов четырёх районов Караганды и городского актива Башмаков поручил провести лично мне. И после избрания нового руководителя области я, как ведущий конференцию, объявил перерыв на неделю, чтобы ситуация нормализовалась. В этой ситуации я, естественно, не мог оставаться вторым секретарём и обратился с соответствующей просьбой к первому секретарю ЦК Компартии Казахстана Н.А. Назарбаеву, который знал все деталипроисходящего. Он сказал:
– Хорошо, я переговорю с руководством ЦК КПСС.
И после его разговора с секретарём ЦК КПСС Г.П. Разумовским, учитывая то обстоятельство, что я был избран делегатом ХХVIII съезда КПСС, мне предложили поработать в рабочей группе по подготовке съезда.
Таким образом, завершив в Караганде работу вторым секретарём обкома партии, я выехал в Москву, чтобы поработать в группе по подготовке материалов XXVIII съезда КПСС.
- То есть судьба Вам подготовила второе возвращение в ЦК КПСС?
- Да, так и было. В последнем, XXVIII съезде КПСС, я участвовал в составе делегации от Карагандинской области. В стране происходили такие бурные и непредсказуемые события, что через полтора года КПСС была упразднена. Распался на части и Советский Союз. Страсти по этим последним годам жизни страны и партии не утихают до сих пор.
После съезда я был назначен ответорганизатором в сектор Закавказья отдела оргпартработы ЦК КПСС и курировал Грузию.
Это был, конечно, очень интересный период – В грузии тогда происходили поистине революционные события, управлял которыми Гамсахурдия. Я побывал в Грузии дважды и смог познакомиться с этой удивительной республикой, с её людьми. Грузию я проехал всю, от востока до запада, до Зугдиди и Кутаиси. Мы добрались даже до советско-турецкой границы, до точки, с который видны были пограничники и воинские подразделения сопредельной стороны.
- Как вышло, что Вам пришлось вернуться в ЦК к решению вопросов, связанных с жилищным строительством?
- В октябре 1990 года меня пригласил заместитель заведующего отделом социально-экономической политики Леонид Семёнович Суслов. Он сказал:
– От нас запросили несколько кандидатур для участия в конкурсе на замещение новой должности, которую только что учредили в нашем Отделе социально-экономической политики. Это должность заведующего Сектором жилищной политики и социальной сферы. Это новый сектор, созданный с учётом требований времени. Твою кандидатуру мы внесли в список. Мы же вместе работали в Отделе строительства, хорошо знаем тебя. Что касается остальных – это тоже достойные кандидаты, ты их всех прекрасно знаешь. Трое из них работали завсекторами, сейчас консультанты, и ещё один - завотделом строительства Совета Министров Российской Федерации Желнин. Так что если повезёт – будем поздравлять! – завершил он разговор.
Прошло несколько дней. Вдруг мне звонит Леонид Семёнович:
– Тебя приглашает Александр Владимирович Власов.
Это известный государственный деятель, который в разное время работал министром внутренних дел СССР, был первым секретарём Чечено-Ингушского и Ростовского обкомов партии, председателем Совета Министров Российской Федерации. И вот теперь возглавлял большой, объединённый из восьми других, экономический отдел ЦК КПСС.
Я никогда у него не был. Когда вошёл, он говорит:
– Я очень рад с вами сегодня познакомиться, биографию прочитал, знаю о работе в Отделе строительства. Так вот, когда у заместителя Генерального секретаря В.А. Ивашко рассматривались все кандидатуры, он говорит: «Все они достойные люди, но у каждого чего-то не хватает в биографии. Во-первых, для должности завсектором нужно, чтобы это обязательно был работник аппарата ЦК. Следующее: это должен быть человек, который сам непосредственно занимался строительством, на уровне управляющего трестом, главного инженера. Третье: он должен был поработать первым секретарём райкома-горкома, секретарём обкома партии. И вот все эти составляющие сходятся только у представителя Казахстана Таира Мансурова. Поэтому давайте остановимся на нём! Так что сейчас пойдём с вами к заместителю Генерального Секретаря Владимиру Антоновичу Ивашко!
И вдруг добавляет:
– Конечно, я откровенно скажу, я очень хотел бы, чтобы выбор пал на Желнина, я с ним в Ростове работал, он был секретарём обкома партии по строительству, затем вместе работали в Правительстве Российской Федерации. Но! Выбор начальство сделало, поэтому давайте пойдём на беседу!
Вот так после съезда, уже осенью 1990 года, решился этот вопрос.
Естественно, была короткая встреча у заместителя Генсека В.А. Ивашко. Он был ректором Харьковского университета, секретарём ЦК Компартии Украины по идеологии, потом 1-м секретарём КП Украины и затем заместителем Генерального секретаря КПСС. Он дал мне важные установки.
Так состоялось моё новое назначение. Решение ЦК через день подписал Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачёв, и я начал работать заведующим сектором ЦК КПСС.
Сектор был оперативный, потому что жилищное строительство в целом всегда является одним из главных составляющих социально-экономического развития страны.
- Расскажите об Александре Александровиче Ежевском – знаменитом министре СССР…
- Я был знаком с Александром Александровичем по Московскому интеллектуально-деловому клубу Н.И. Рыжкова. Он, кстати, трижды избирался депутатом Верховного Совета СССР от Павлодарской области Казахстана и рассказал о таком случае:
– В 1952 году мне на Ростовский завод сельскохозяйственного машиностроения «Ростсельмаш», близко к полуночи позвонил И. Сталин:
- Товарищ Ежевский, ко мне обратился руководитель Казахстана Ж.Шаяхметов и просил срочно поставить им 500 тракторов. Выполните оперативно, - твёрдо сказал Иосиф Виссарионович и положил трубку.
Я тут же мобилизовал коллектив на круглосуточную работу – и за две недели мы поставили эти 500 тракторов Казахстану! Так ответственно мы работали в то время.
Накануне столетнего юбилея Александра Александровича я, как министр по энергетике и транспорту Евразийского экономического союза пригласил его в ЕЭК, собрал руководящий состав двух департаментов Комиссии. Всем было очень интересно послушать этого прославленного машиностроителя и руководителя одного из важнейших советских министерств. Целый час он рассказывал о том, как работал в годы войны, в период послевоенного восстановления народного хозяйства СССР, показывал, что в любой стране важна эффективная система управления производством, основанная на грамотном организационном и инженерном обеспечении.
- Расскажите как Вы стали депутатом Верховного Совета Казахстана?
- В 1990 году состоялись первые альтернативные выборы Верховного Совета Казахстана. Избиралось 250 депутатов. Я баллотировался по 120-му Каркаралинскому округу, моими соперниками были действующий председатель райисполкома и директор одной из школ. Я очень плотно я занимался в те годы Каркаралинским и Егиндыбулакским районами, люди знали меня и на выборах я победил.
На первой сессии, которая длилась более полутора месяцев, избирали руководителей парламента и комитетов. Обсуждения каждого кандидата шли очень бурно. Первого президента Казахстана тогда тоже избирал именно парламент.
24 апреля, когда рассматривался этот вопрос, в числе десятка выступавших депутатов был и я. От имени депутатов Карагандинской области я в с одобрением высказался об учреждения поста президента. Все мы безусловно поддержали кандидатуру Н.А. Назарбаева.
- В 1991 году рухнул Советский Союз. Где вы были, что делали в те дни?
- После известных событий Верховный Совет СССР 26 декабря 1991 года прекратил свою деятельность. Я был избран членом ликвидационной комиссии. Как известно, общеполитические вопросы, вопросы передачи помещений и сопутствующего имущества были решены сравнительно легко, благо всё это располагалось в Кремле. Самое интересное было в том, что у управления делами Верховного Совета СССР, которое я курировал ещё в Совете Республик и теперь как член Ликвидационной комиссии, на балансе оказалось большое количество самых разных материальных ценностей.
В частности, управделами ВС СССР В. Касаткин показал мне в историческом здании на Воздвиженке, где на первом этаже была в своё время приёмная «всесоюзного старосты» М.И. Калинина, обширные, хорошо оснащённые и автоматизированные помещения, заполненные подлинными художественными произведениями, дорогой сувенирной продукцией, предметами одежды и прочими дефицитными в те времена товарами, предназначенными прежде всего для подарков и экипировки выезжающих за рубеж советских делегаций. Опись этих «богатств» составляла десятки томов!
– Всё это я должен передать по описи, а это очень большая работа! Вы должны мне помочь, – заявил Касаткин.
На следующий день подъехал председатель Совета Республики Верховного Совета России Н.Т. Рябов.
И тут началась перепалка.
Рябов:
- Я уполномочен Борисом Николаевичем Ельциным принять все эти ценности. Они переходят в распоряжение России.
Касаткин:
- Пожалуйста, но только по описи! Я не хочу потом отвечать за недостачу.
Рябов:
- А я не могу сидеть тут и принимать по одному каждый костюм или каждую картину!
Спор зашёл в тупик. Рябов говорит:
- Я хочу остаться с Мансуровым один на один! – И когда Касаткин вышел, продолжил: – Мы же с вами коллеги, вы представляете парламент Казахстана, я – России. Заставьте его сдать всё оптом, мне президент России поручил решить всё в течение двух дней, сейчас такое время, всё рушится, некогда заниматься такой мелочью – какие там многотомные описи!
- Но Касаткин же материально ответственное лицо, – говорю, – дайте ему хоть какие-нибудь гарантии! Иду к Касаткину:
- Они хотят принимать всё одним актом, времени на описи нет.
- Но там же такие шедевры! Там же драгоценные подарочные фонды, «Подарочная кладовая»! Я не хочу потом отвечать, если чего не окажется! Мне нужны гарантии.
- Какие же гарантии вы хотите? – спрашиваю.
- Пусть меня назначат на какую-нибудь значительную руководящую должность в российских структурах.
- На какую, к примеру?
-Ну, скажем, заместителем председателя Росимущества…
-Хорошо.
- Говорю Рябову:
- Николай Тимофеевич, он и сам хочет поскорее выполнить распоряжение президента Ельцина, но ему действительно нужны какие-то гарантии: там же речь идёт о больших ценностях. Можете ли вы рекомендовать его на должность заместителя председателя Росимущества?
-И тогда подпишет?
- Подпишет.
Он тут же набирает номер первого заместителя председателя Правительства России:
- У меня есть поручение президента Ельцина в ускоренном темпе принять имущество ВС СССР, но там обширные фонды, описи… Мы сидим тут с управделами Касаткиным, членом Ликвидкома представителем Казахстана Мансуровым, решаем. Давай назначим Касаткина заместителем председателя Росимущества – и все вопросы снимутся.
- Хорошо! Дадим туда ещё одну штатную единицу.
Рябов говорит Касаткину:
- С завтрашнего дня ты будешь зампредом Росимущества. Давай подписывай акт.
- Тогда давайте завтра и подпишем.
- Нет, давай сегодня!
- А где гарантии? А если завтра что-то не получится?
- Вот тебе гарантии – Мансуров!
- Ладно! Но вы, Таир Аймухаметович, пожалуйста, тогда тоже подпишитесь…
На второй день я поинтересовался, был ли назначен Касаткин? Назначение состоялось, и он потом долгое время проработал на этой должности.
- Так заканчивалась история Верховного Совета СССР. Заканчивалась целая Эпоха.
- Вы восемь лет были Послом Республики Казахстан в Российской Федерации, как все начиналось?
В декабре 1993 года я участвовал в сессии Верховного Совета как народный депутат Республики Казахстан. Меня пригласили к президенту, и Нурсултан Абишевич объявил, что назначает меня послом Казахстана в России и полпредом Казахстана в России: так сложно называлась моя должность на первом этапе. Она специально так формулировалась, чтобы иметь возможность напрямую общаться с российскими государственными органами, а не только через МИД.
14 января 1994 года после получения агремана из РФ был подписан соответствующий указ и я приступил к работе. Естественно, это была новая для меня сфера. Но Президент сказал:
- Ты в Москве работал в центральных органах, Москву знаешь, в Москве тебя хорошо знают. Посол представляет государство и Президента, эффективно решай вопросы, которые касаются наших интересов в Российской Федерации – это наш главный стратегический партнёр. И учитывая твой опыт, это будет очень полезная работа и для тебя, и для страны.
Восемь лет, которые я проработал Послом в Москве, до февраля 2002 года, были очень насыщенным периодом. Именно в эти годы и именно там решались главные вопросы казахстанско-российского стратегического партнёрства. В то время не было ни торговых представительств, ни ЕврАзЭС, ни ОДКБ, поэтому правительство Казахстана решало все вопросы взаимодействия через посольство. Мы готовили все визиты президента, как официальные, государственные, так и рабочие.
Общеизвестный факт: все эти годы Президент выстраивал реальное стратегическое партнёрство с Россией. На фоне тех серьёзных проблем, которые возникали у России и с Украиной, и с Молдовой, и с закавказскими и центрально-азиатскими республиками, казахстанско-российское сотрудничество, прежде всего, стратегическая работа президентов Назарбаева и Ельцина, затем Назарбаева и Путина, показало, что только реальное, направленное на эффективное решение всего круга вопросов – и торгово-экономических, и социально-гуманитарных, и военно-политических и других – обеспечивает успех.
В Москве проходили многие международные мероприятия, почти все заседания глав стран СНГ, многие официальные и неофициальные встречи. За это время были решены вопросы, которые касались Байконура, межгосударственных границ, Каспийского моря. Всё было решено спокойно и конструктивно в те дни, когда жаркие споры шли по базе Черноморского флота, по Приднестровью и каждая страна пыталась строить свои независимые политику и экономику.
- А когда и где президент Назарбаев представил общественности свой Проект о формировании Евразийского Союза Государств?
- Это было в марте 1994 года. С новым проектом Нурсултан Абишевич Назарбаев выступил в ходе государственного визита, в МГУ. Тогда же встречи по поводу Евразийского союза прошли в Московской мэрии и в ИТАР-ТАСС.
- Я знаю, что Вы участвовали и в подписании договора по Байконуру. Как это было?
- Речь о договоре зашла в ходе подготовки к тому же визиту Назарбаева в марте 1994 года. Документы к визиту члены казахстанской делегации во главе с премьер-министром Казахстана С.А. Терещенко готовили целую неделю. Мы вместе с российскими коллегами занимались подготовкой внушительного пакета из 30 важнейших документов, которые должны были подписать президенты двух стран. Главным среди них был договор по Байконуру и сопутствующие документы.
Утром встретили в аэропорту Назарбаева, доложили, что практически все документы согласовали. Документы об аренде Байконура готовила группа, в которую входили с российской стороны вице-премьер А.Н. Шохин, министр иностранных дел А.В. Козырев, руководитель «Роскосмоса» Ю.Н.Коптев и с нашей стороны зампред правительства Г.А.Абильсеитов, министр иностранных дел Т.С. Сулейменов.
- Передайте от меня и от Бориса Николаевича Ельцина поручение: к вечеру завершить подготовку всех документов! – сказал президент, сел в вертолёт и отправился в Завидово на встречу с Ельциным.
Документы по Байконуру были тщательно отработаны во всех деталях, нерешёнными оставались только два, но каких, момента. Это были стоимость аренды и срок действия договора. Тут мнения сторон колебались от 70 до 200 миллионов долларов и сроком от 10 до 30 лет. Так до конца дня и не нашли компромисса. И Шохин предложил:
- Мы с вами так и не договоримся по этим пунктам. Давайте парафируем договор в целом, а посол пусть доложит президентам, что эти вопросы мы оставляем всецело за ними. И пойдёмте наконец обедать!
Когда вечером я доложил это Нурсултану Абишевичу, он с сарказмом отметил:
- Молодцы, так они оставили нам нерешенными два самых важных вопроса!
Утром в ходе встречи с Б.Н. Ельциным он отметил, что «наши люди неделю сидели-решали, но два самых важных вопроса оставили нам – давайте же обсудим и примем по ним решение».
Основательно обсудили, выслушали доводы, обменялись мнениями и согласились на цифрах: срок договора 20 лет и 115 млн долл. арендной платы. Поручили премьер-министрам заложить эти параметры и тотчас подготовить документы к подписанию.
Но самое интересное было впереди.
Началась церемония подписания. Президентам поднесли документы, раскрыв их на последних страницах, где и надлежало учинять подписи. Но Нурсултан Абишевич открыл предыдущую страницу и стал читать, а там: срок аренды 20 лет, стоимость аренды 115 млн долл.
– Это что, – говорит, – 115 миллионов за 20 лет аренды? Ну и помощники у нас!
Ельцин не на шутку возмутился. Но Нурсултан Абишевич примирительно предложил:
– Давайте мы с вами от руки допишем в наши экземпляры: «в год», и подпишем.
Так этот важный межгосударственный документ и пошёл в историю с рукописной припиской. Позже за это нарушение президенты сделали премьерам и всем, кто визировал эти документы, весьма серьёзное внушение.
- Какие ещё случаи были в вашей посольской практике?
- Помню, как в Москве собрались министры иностранных дел России, Казахстана, Киргизии, Таджикистана и Узбекистана и по предложению И.С. Иванова рассматривали возможность вступления Узбекистана в ШОС. Четыре часа обсуждали. Министры иностранных дел Киргизии и Таджикистана категорически возражали против приёма Узбекистана в эту организацию, мотивируя это тем, что Узбекистан не имеет общих границ с Китаем, а это противоречит первоначальному замыслу создания Шанхайской организации сотрудничества.
Хорошо зная о дружеских отношениях К.К. Токаева и И.С. Иванова, я сказал Касым-Жомарту Кемелевичу, что если сегодня этот вопрос не решим, Игорь Сергеевич перенесёт заседание на завтра. И спросил, была ли у него твёрдая установка Президента по этому вопросу? Он ответил: «Нет, Нурсултан Абишевич сказал: смотри по обстановке». Я сказал, что Иванов и другие министры явно ждут именно нашей позиции; по-моему, надо с трудом, но согласиться с предложением России о вхождении Узбекистана в ШОС.
Тут Иванов обратил внимание на нашу дискуссию и спросил, какие у нас предложения? Касым-Жомарт Кемелевич, улыбаясь, сказал:
- Посол предлагает «с трудом, но согласиться», и я его поддерживаю.
Иванов с облегчением подытожив, сказал:
- Спасибо вам за мудрое решение – и министру, и послу!
Видя такой поворот, министры Киргизии и Таджикистана вынуждены были поддержать предложение России и Казахстана. Так завершилось это трудное совещание. И Узбекистан на очередном заседании глав государств был принят в члены ШОС.
- А как готовили «Договор о вечной дружбе» между Россией и Казахстаном?
- В истории этого документа особую роль сыграл Евгений Максимович Примаков, который был тогда премьер-министром и министром иностранных дел. Он славился умением чётко и уверенно действовать даже в в самых сложных ситуациях.
Помню, мы готовились к официальному визиту в Москву Нурсултана Назарбаева 6 июля 1998 года. Планировалось подписание серьёзных межгосударственных документов, в том числе «Декларации между Республикой Казахстан и Российской Федерацией о вечной дружбе и союзничестве, ориентированном в ХХI столетие» и «Соглашения между Республикой Казахстан и Российской Федерацией о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование».
Накануне визита министр иностранных дел К.К. Токаев сказал мне:
- Есть серьёзное поручение Президента Н.А. Назарбаева. Надо сегодня же встретиться с Е.М. Примаковым и решить один срочный вопрос.
Во второй половине дня мы вдвоём отправились в высотку на Смоленской-Сенной. Евгений Максимович тут же принял нас. Обменялись приветствиями, К.К. Токаев говорит:
- Как я вам уже сказал по телефону, мы просим внести некоторую правку в Преамбулу «Декларации о вечной дружбе», – и передаёт этот лист Примакову.
Евгений Максимович внимательно прочитал и отвечает:
- В принципе я не возражаю, – нажимает кнопку селектора и спрашивает у одного из своих замов:
– Где Декларация, которую я недавно завизировал?
- С вашей визой она уже находится у Виктра Степановича Черномырдина. Дальше пойдёт к Президенту Б.Н. Ельцину. Он не стал браться за трубку правительственного аппарата, а спокойно продолжил:
- Передайте в аппарат Черномырдина, что я внёс правку на первую страницу документа, пусть сделают это на своём экземпляре, я сейчас дам вам текст.
Мы с восхищением переглянулись с Токаевым и он, как деликатный человек, предложил:
- Может быть, соединимся с Нурсултаном Абишевичем?
- Стоит ли беспокоить президента? Мы же с вами решили этот вопрос, – спокойно ответил Е.М. Примаков.
Таков был стиль работы этого выдающегося государственного деятеля, продемонстрированный на этот раз в случае с одним из серьёзнейших политических документов.
- Расскажите о Ваших отношениях с президентом Казахстана с К.К. Токаевым
- В истории современного независимого Казахстана государственная деятельность К.К. Токаева по-своему уникальна. Как ближайшему своему соратнику, президент Н.А. Назарбаев доверял ему самые важные и ответственные участки. С 1994 года он работал Министром иностранных дел, заместителем премьер-министра, государственным секретарём - министром иностранных дел, премьер-министром, председателем Сената Парламента Республики Казахстан.
Более того, в марте 2011 года на конкурсной основе он был назначен заместителем Генерального секретаря ООН – генеральным директором отделения ООН в Женеве, Генеральным секретарём Конференции по разоружению. После трёх лет работы на этом посту Президент Н.А. Назарбаев предложил ему вернуться в Казахстан.
Но отозвать Токаева можно было только с согласия Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна. Нурсултан Абишевич позвонил Генсеку ООН, поблагодарил его за высокую оценку работы Токаева и объяснил, что сейчас дипломат особенно нужен Казахстану. Пан Ги Мун поблагодарил за этот разговор, согласился с доводами Президента Казахстана и отметил, что Токаев настолько эффективно работал на этом сложном участке и так успешно обеспечивал интересы ООН, что он собирался продлить его полномочия на новый трёхлетний срок без конкурса, своим решением.
После этого по предложению Президента Н.А. Назарбаева он вновь был избран Председателем Сената Парламента Казахстана.
За годы работы в Москве, я много общался с министрами иностранных дел и послами не только постсоветских государств, но и многих других стран, и хочу отметить, что К.К. Токаев явно выделялся среди них своим интеллектуальным потенциалом и дипломатическими качествами, умением в разных ситуациях наводить контакты с коллегами и находить компромиссные решения самых сложных проблем. К Токаеву всегда с большим уважением относились российские министры иностранных дел Е.М. Примаков, И.С.Иванов и С.В. Лавров.
Вспоминаю, как в 2012 году в Женеве в ходе встречи заместитель Генерального Секретаря ООН, исполнительный секретарь Европейской экономической комиссии ООН Свен Алкалай узнав, что по её завершении я иду на встречу с К. Токаевым, заметил: «Да, господин Токаев очень авторитетный руководитель, пользующийся большим доверием Генерального секретаря ООН».
Для меня было очень важно и то, что моя научно-исследовательская работа о полпреде СССР в Саудовской Аравии Назире Тюрякулове всегда находила у К.К. Токаева серьёзное и заинтересованное отношение. Именно он направил министру иностранных дел Саудовской Аравии господину Сауду аль-Фейсалу книгу «Полпред СССР Назир Тюрякулов» на английском языке. Эту книгу перевели на арабский язык и издали десятитысячным тиражом.
При работе над этой книгой у меня не было необходимых документов. Таких как, назначение полпредом СССР Н. Тюрякулова ЦК ВКП(б). Эти документы могли быть только в партийном архиве ЦК КПСС. Учитывая, что я был хорошо знаком с секретарем ЦК КПСС А.Н. Яковлевым, и выполнил его просьбу, переговорить с Президентом Казахстана Назарбаевым Н.А. Это было в 1994-95 годах. Оба раза мне приходилось соединять его с Президентом и, как было предложено, соединял с Посольства. Я знал тему этих разговоров, и знал, что были вопросы, которые ему надо было решать с доверенным человеком.
В эти 90-ые годы Яковлев А.Н. был назначен председателем комиссии при Президенте России по реабилитации жертв политических репрессий. И когда я ему объяснил, что для полного изучения жизнедеятельности Н. Тюрякулова у меня нет документов о его назначении Полпредом СССР в Саудовской Аравии (1927 год).
Александр Николаевич позвонил и сказал:
- Твою просьбу я могу сегодня выполнить. Подъезжай в 12 часов на работу.
Он занимал 10 этаж в новом корпусе ЦК КПСС, где ранее размещался Комитет партийного контроля. Когда я приехал, он сказал:
- Я благодарен тебе, что ты, как Посол, выполнил все мои просьбы. Поэтому я подготовил тебе 3 папки из закрытого архива ЦК КПСС. На нашей аппаратуре можешь снять копии. О назначении ЦК ВКП(б) подписанное Сталиным, другие документы, а также документы, когда он завершил работу в 1936 году, и когда в 1937 году он был расстрелян по соответствующему решению.
Также, через десятилетие я получил документ о его реабилитации. Именно все эти важнейшие документы полноценно обеспечили издание книг о великом первом казахском полпреде СССР на русском, казахском, английском и арабском языках. Мы обнялись, я поблагодарил его и уехал. Это были важнейшие документы для моих книг.
Более того, к моей итоговой книге «Познание личности», обобщающей все исследования по полпреду Назиру Тюрякулову, Касым-Жомарт Кемелевич по моей просьбе написал ёмкое и обстоятельное предисловие, которое, безусловно, обогатило эту книгу.
Первую и вторую международные научно-практические конференции в Астане и Туркестане, посвящённые Назиру Тюрякулову, мы готовили вместе с К.Токаевым.
Все эти годы мы всегда были в тесном контакте, поскольку нас объединяет не только общее понимание ответственного времени строительства независимого Казахстана, но и общие взгляды на жизнь в самом широком смысле: на историю, культуру, духовную и нравственную жизнь современного общества.
- Какое Вы видите будущее для Казахстана и всего человечества?
ООН призвана укоренять идею защиты мира в сознании людей, поскольку мир, основанный на экономических и политических соглашениях правительств, не сможет завоевать единодушной, прочной и искренней поддержки народов. Он должен базироваться на интеллектуальной и нравственной солидарности человечества.
Для решения поставленной ООН в Резолюции A/RES/73/329 от 25 июля 2019 года задачи по формированию культуры мира в духе любви и нравственности используются практические положения Декларации нравственного пути человечества.
Общественность Казахстана поддержит Декларацию нравственного пути человечества. В Казахстане все предпосылки и готовность встать на нравственный путь. В этой связи я предлагаю принять участие в обсуждении и использовании этой декларации в практической деятельности не равнодушных граждан.
Международные отношения и традиционные торговые связи подверглись деструктивному влиянию безнравственных лиц, лишенных совести и чувства сопереживания людям.
Безнравственные лица привели человечество к нравственному кризису, который проявился в доминировании материальных интересов над духовными. Возникла угроза самому существованию человеческой цивилизации.
Нравственный путь человечества – это глобальный проект цивилизации, направленный на формирование её нравственной атмосферы.
Основное направление взаимодействия общества и личности – усвоение личностью ценностной нормы в процессе обучения и воспитания, дальнейшее закрепление этого правила в правовой, экономической, финансовой и политической системах общества.
Нравственность как базовая ценность личности формируется в процессе ее жизнедеятельности, и идентифицируется в общении как групповая и социальная ценность, одобренная обществом и востребованная государством для лиц, занимающих публичные должности.
На нравственном пути разрешается центральная проблема общества - это ответ на вопрос об отношении человека к себе, другим людям и среде обитания. В самом общем значении это отношение задается нравственным правилом не вредить себе, соседям, среде обитания ни мыслью, ни словом, ни делом; созидать для себя, соседей, среды мыслью, словом, делом.
Нравственное знание, формируемое в семье и образовательных организациях с раннего детства и поддерживаемое на протяжении всей жизни человека, является связующей нитью между человеческим духом, другими людьми, средой обитания и созидательной практической деятельностью.
Знать нравственное правило — значит иметь ясное, обоснованное представление не только о том, что есть, но и о том, что должно быть в отношениях людей: не вредить и созидать.
Человек не только познает мир, но и действует на основе полученного знания. Это означает, что знание в широком смысле включает не одни лишь представления об окружающей реальности, но и планы, оценки, нормы, обещания, предостережения, идеалы, образцы. У человека есть достаточно ясное, обоснованное представление о нравственности и её противоположности – безнравственности. Нравственность оценивается в людях как добро, то есть когда человек не вредит себе и другим. Безнравственность оценивается как зло через причинение вреда.
- Может ли политика быть нравственной?
Политика – это социальные отношения по поводу распределения общественных (не только материальных) благ.
Безнравственная политика – это такое распределение общественных благ, при котором обществу наносится вред, разрушаются социальные и биологические основы жизни человека, возникает неравенство. Безнравственная политика приводит к социальной катастрофе.
Нравственная политика поддерживается правом и дискурсивно-оценочным процессом. Граждане принимают участие в обсуждении и оценке решений по распределению общественных благ. Так создается условие доверия органам государственной и муниципальной власти. У руководства страны возникает нравственное превосходство. Такая власть одерживает победы во всех видах противоборств. Нравственное превосходство, основанное на вовлечении общества в самоуправление и открытое распределение общественных благ, предоставляет каждому подлинную свободу, восстанавливает справедливость, обеспечивает легитимное благосостояние (богатство) граждан.
Нравственная политика становится мягкой силой государства и общества, которая гарантирует их безопасность и развитие. Мягкая сила нравственного государства и общества в виде свободных и богатых граждан, блага которых защищены таким государством, приходит на смену летальным войнам.
В условиях неотвратимости конфликтных ситуаций нравственная политика направлена на формирование гуманного безлетального противоборства конфликтующих сторон.
– Таир Аймухаметович, спасибо за интервью.
